Я подавила эти мысли. За пределами офиса мне придется столкнуться со своим прошлым. Сейчас не время отчаиваться по поводу будущего.
Двадцать восемь шагов до двери. Я считала каждый, пытаясь сосредоточиться на чем-то обыденном, но мое сердце продолжало бешено колотиться, пока мои каблуки стучали по мраморному полу. Луч солнца проникал сквозь дверное стекло, и я вспомнила, что говорил мой терапевт: «Зачем ждать, когда солнце выйдет из-за туч, если можно включить свет».
Легко давать советы, подумала я, выходя из здания и надевая солнечные очки. Когда я столкнулась с толпой репортеров, ожидавших меня, мне захотелось включить свет. Если бы только я могла спрятаться под маской анонимности! Но поворачивать было некуда. Фотографы и телерепортеры окружили меня, загораживая путь к моему дому.
– Клара, в настоящее время вы проходите лечение?
– Александр знает о вашей анорексии?
– Правда ли, что в прошлом году вы искали консультацию?
Я стискивала зубы, подталкивая навязчивых журналистов к тротуару. Невысокий парень моего возраста в бейсболке семенил передо мной с айфоном в руке.
– Улыбочку! Я знаю, что тебе не нужен двойной подбородок на этой фотографии.
В меня будто вселился бес, и я поперла танком на него. Парень пытался отступить, но я шла вперед, пока перед моими глазами не оказалось его потрепанное небритое лицо.
– Это шутка, не так ли? У тебя вообще есть чувства? Вы все забыли, что вы тоже люди! Расскажи мне о своих секретах! Поделись этим со мной! Ты ведь не сможешь?!
– Я просто хотел сделать фото! – Он поднял руки, точно капитулируя. Если он думал, что от меня легко отделаться, то ошибался.
– Ты кусок дерьма. Вы все. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что у меня есть чувства? Вы думали, какой вред могут причинить ваши россказни тому, кто только-только пошел на поправку? И то, что все это значит для людей, боящихся попросить помощи? – Я покрутила пальцем у виска. Мой гнев теперь был направлен не только на небритого парня. – Вы все больны. Это не новость! Вон из моей жизни!
Брюнетка с большим количеством помады на губах вышла вперед, приняв сочувствующий вид.
– Клара, мы просто хотим помочь.
– Помочь? Помочь! – Маниакальный смех вырвался из меня. – Мне не нужна твоя помощь. Разве ты не понимаешь? Мне не нужно, чтобы ты мне помогала.
Она подошла ко мне ближе и протянула руку, словно желая погладить меня.
– Стоп, – сказала я тихим голосом. – Не трогай меня, дура.
Брюнетка вздохнула и попятилась к оператору, стоящему позади нее.
– Что?
Я смотрела с изумлением, как они продолжали записывать все происходящее прямо передо мной. Им действительно не было стыдно. Они были просто кучкой паразитов. Я открыла рот, намереваясь обеспечить брюнетке несколько звуковых дорожек, как вдруг появился Норрис.
– Мисс Бишоп. – Он взял меня за руку и повел в сторону улицы. Журналисты последовали за нами, отталкивая друг друга, без остановки выкрикивая вопросы. Я повернула лицо к Норрису и поблагодарила его за своевременную помощь. Но где был Александр?
Норрису удалось открыть дверь машины, отогнав одного не в меру наглого фотографа. Я забралась внутрь и с облегчением вздохнула, когда дверь закрылась. Но мое спокойствие было недолгим. «Роллс-ройс» тронулся с места, заставляя расступиться толпу людей, а затем удачно встроился в вечерний поток транспорта. Теперь, когда я избавилась от журналистской осады, меня охватила ярость. Одна моя часть хотела плакать, но я была слишком сильно возбуждена для этого. Очевидно, что произошедшее сегодня будет иметь последствия. Я совершила ошибку, вступив в препирательства с репортерами. Это только дало им новый материал. Завтра газеты расскажут о сумасшедшей Кларе Бишоп, нападающей на журналистов. И все-таки я не могла заставить себя сожалеть о своем поведении. Кто-то должен был сказать им все это. Люди вроде Александра не могли рисковать. Мой позор забудется, на смену ему придут грехи его следующей подруги. Через месяц я уже буду никем. А он через месяц по-прежнему будет наследником престола.
Я не могла винить его за то, что он не пришел. Александр послал Норриса, выполняя свое обещание, даже понимая, что я не стою его усилий.
Когда я вошла, в квартире было темно. Плотина была прорвана. Всхлипывая, я нашла записку от Белль: она сообщала, что осталась у Филиппа на ночь. А мне как никогда была нужна моя лучшая подруга. Я не нашла в сумке телефон и вспомнила, что выключила его и забыла на столе в офисе. Рядом не было ни мобильного телефона, ни подруги, а Александр послал охранника, чтобы тот проводил меня домой. Я чувствовала себя безмерно униженной, крупные горячие слезы потекли по моим щекам.
Я поплелась в свою комнату, желая поскорей забыться сном в кровати. Я не собиралась себя ругать, но, вероятно, могла немного себя пожалеть. С тех пор, как мы познакомились с Александром, я сделала все возможное, чтобы избежать ошибок, но это никого не интересовало. Журналистам требовались интриги и пикантные секреты. Я не годна для такой жизни. Александр не пришел, потому что знал это. Теперь я тоже это знала.
Я остановилась у двери в комнату, заметив, что внутри включен свет. Я не включала его сегодня утром. Возможно, когда-то это испугало бы меня, но теперь я толкнула дверь и шагнула вперед, зная, что увижу.
Александр сидел в кресле у окна и смотрел на улицу. При виде его у меня замерло сердце. Его руки по-хозяйски покоились на подлокотниках. Самим своим присутствием он заявлял права на власть даже в пустой комнате. На нем была выцветшая черная футболка, рукава которой обтягивали его бицепсы, но такой повседневный образ нисколько не мешал Александру быть брутальным.
Он молчал, и у меня не хватило сил привлечь к себе внимание. Вместо этого я опустилась на кровать и зажала подушку между коленями. Прошло несколько минут, и я уже потеряла счет времени, когда он встал и подошел к краю кровати. Он остановился рядом со мной, я встретила его взгляд и разглядела очертания его скул.
– Это правда? – спросил он спокойно.
Я сглотнула, зная, что собираюсь разрушить связь между нами. Неужели я действительно могла думать, что она нерушима? Наверное, я сошла с ума и таблоиды правы.
– Да.
Он крепко стиснул челюсти и отвернулся. Я смаргивала слезы, отказываясь плакать, пока он не уйдет. Но Александр не ушел. Он сделал два шага, остановился и ударил кулаком в стену, а потом резко тряхнул ушибленной рукой. Со стены посыпалась штукатурка.
– Прости! – закричала я, не в силах уже сдерживать слезы. – Я не идеальна. Прости, что не сказала тебе об этом. Но тебе нужно уйти.
Александр повернулся, чтобы смотреть на меня.
– Ты думаешь, я зол на тебя?
– Я понятия не имею, как они узнали об этом, – продолжала я. Слова лились из меня сами собой. – Я лечилась еще до университета и посещала психоаналитика на первом году обучения. Год назад случился рецидив, но все это происходило без свидетелей.
