– Слишком длинно, – возразил Питер. – «Безжалостные грабли» – во!
Творческий процесс закипел. Кевин прикинулся пай-мальчиком и выклянчил у хозяйки кафе лист бумаги и карандаш, а пока та рылась где-то в подсобке, Йонас ловко стянул сигаретную карточку из пачки, лежащей около кассы. Через полчаса лист покрывали каракули, в которых только обладатель недюжинной фантазии признал бы готовый сценарий к гениальному короткометражному фильму ужасов о страшной ночи, в которую ожившие грабли принялись истреблять жителей маленького городка. Йонас с завыванием излагал сюжет, Питер записывал, изнемогая от хохота, Кевин вносил ценнейшие коррективы.
– В следующей сцене грабли объединяются! – провозгласил Йон. – Они строем маршируют к местному пабу и рыхлят алкашей!
– Сперва они рыхлят бутылки с пойлом, – вставил Кевин. – И страшно трещит юбка барменши. Как в «Психо», когда героиню убивают в душе.
– У нее не было юбки, – возразил Йон.
– Но было страшно!
– Давайте трещать юбкой! – одобрил Питер и скомандовал: – Я записал. Дальше!
Кончился первый лист, за ним щедро выданный второй, третий… Мальчишки смеялись, махали руками, шумели, заставляя посетителей оборачиваться. Взрослые кто улыбался, кто хмурился, кто-то попросил хозяйку кафе приструнить пацанов.
– Лето короткое, мистер, – улыбаясь, ответила она. – И детство такое же. Пусть шумят и смеются. Им будет что вспомнить, когда они вырастут и станут такими, как мы.
За окном шумела улица, солнце играло в прятки среди облаков и ветвей старых дубов, гудели машины, спешили по своим делам серьезные хмурые взрослые, а трое мальчишек увлеченно писали сценарий самого гениального фильма ужасов за всю историю киноискусства. Йонас и Кевин сидели плечом к плечу, наперебой диктовали Питеру все новые и новые приключения героев, а Питер, позабыв обо всем, записывал, а в перерывах на горячие споры рисовал на полях комиксы про ожившие грабли. И всем троим было так хорошо, как могло быть только в теплый июльский день школьных каникул тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
Глава 17
В выходные мальчишки собрались у Питера. Сперва погоняли по лужайке мяч, Йонас пытался объяснить Кевину суть футбола. – Футбол – это не бестолковое бегание туда-сюда, перебрасывая мяч с колена на колено, – рассказывал он. – Это целая стратегия, ах-ха. Мы втроем сейчас не сможем выстроить такую сложную систему, по которой играет команда. А хотя… Пит, побудь пока арбитром.
Йонас отошел на другой край лужайки, встал с мячом напротив Кевина.
– Вот смотри. Я играю против тебя. Как будто бью пенальти. – Кого бьешь? – подозрительно переспросил Кевин. – Пенальти. Это когда игрок одной команды и вратарь другой остаются один на один. И игрок пытается заколотить удар с одиннадцати метров. А задача вратаря – поймать мяч. Казалось бы, все просто, да? – Йонас крутанул мяч на пальце. – Еще бы. Забить, когда тебе никто не мешает – раз плюнуть, – махнул рукой Кевин. – Особенно когда я не умею играть.
– Ах-ха, тогда давай наоборот. Вратарем буду я. Гол засчитывается, если мяч улетит вот сюда.
Йон поправил кепку, бросил мяч Кевину и обозначил руками пространство, где находились бы за его спиной ворота. Питер отмерил одиннадцать шагов, указал Кеву место, с которого он будет бить, и отошел в сторону.
– Готов? – спросил Йонас, вставая в «воротах».
Кевин посмотрел на него искоса, прикидывая, как бы ударить по мячу, чтобы тот попал в цель, кивнул. Положил мяч у ног и обернулся на Питера:
– Бить можно с разбегу, да?
– Можно, – согласился тот.
Мальчишка снял очки, спрятал их в нагрудный карман, зачем-то взъерошил и без того растрепанные кудри. Отошел назад, еще раз прицелился и с разбегу пнул мяч. Йонас быстро отступил на полшага влево, и мяч оказался у него в руках.
– Нечестно! – объявил Кевин. – У тебя руки длинные! И я играть не умею.
– Ну, конечно, ах-ха! – закатил глаза Йон. – Не словил бы – ты бы радостно сказал, что руки у меня из жопы. Суть-то не в том. Ты прицеливался перед тем, как ударить, так?
– Угу.
– А я смотрел туда, куда смотрел ты. И понял, куда полетит мяч, когда ты долбанешь. Ты анализировал меня, а я – тебя. Понял?
Кевин кивнул, водрузил очки на нос, поморщился.
– Значит, футболисты еще и сумасшедшие все, – изрек он.
– Сфига ли? – вскинулся Йонас.
– Сколько игроков в команде? Одиннадцать и вратарь, да? Ну так вот, если всех анализировать – сдуреешь.
– Всех не надо. Надо доверять своим и смотреть, когда тебе кто-то пасует. А потом гнать к чужим воротам и долбать по ним при первом же удобном моменте. Да, это сложно, стратегии команда вырабатывает подолгу.
– В науке тоже все разрабатывается годами! – упрямо гнул Кев. – И выверяется все до мелочей. А что не выверяется, то приводит к катастрофе! Потому наука круче спорта.
– Хватит вам. – Питер подошел, забрал у Йонаса мяч. – Наука и спорт разные, как можно их сравнивать? Это как шницель и яблочный пирог. И то, и другое вкусно, но они вкусные по-разному.
Йонас и Кевин переглянулись, спор прекратили. Горничная заглянула на лужайку, поставила на стол поднос с кувшином лимонада и тремя стаканами. Мальчишки потянулись к источнику освежающего напитка.
– Дождь натягивает, – вздохнул Кевин. – Не погуляешь особо.
– Завтра будет солнечно, – заверил Йонас, шумно отхлебывая лимонад. – Можно рвануть на рыбалку. Пит, как мысль?
– Я «за». Офелия любит свежую рыбку, – согласился Питер.
Кевин поставил на поднос опустевший стакан и оглянулся в сторону пруда:
– Питер, а можно на нее посмотреть?
– Конечно. Только я не знаю, придет ли она к нам. Последние дни она как будто плохо себя чувствует.
Йонас поправил сползающую лямку комбинезона, сунул поглубже в карман готовый выпасть секатор.
– Ты свисток видел у этой… Миссис Отвратная Помада?
Питер кивнул.
– А что за свисток? – полюбопытствовал Кевин.
– Ультразвуковой. Ты его не слышишь, но ультразвуком общаются многие живые существа, – пояснил Йонас.
– Я знаю, – отмахнулся Кевин. – Летучие мыши, например.
– И часть оттудышей. Ну так вот, если ты такой умный, то ответь, что делают ультразвуковые волны с башкой русалки?
Йонас сощурился и пытливо уставился на Кевина, склонив голову к плечу. Кевин поскреб пятерней в копне кудрей и предположил:
– Если они восприимчивы к ультразвуку, то в башке должна быть паника.
– Почти угадал. Они восприимчивы. Но нет, не паника будет. Они с ультразвука тупеют. Временно. Становятся очень послушными, почти цепенеют. Им все равно, что кругом творится.
