Мой сын Роб и его жена Шантель были по уши в ремонте, в своей работе и в своих обожаемых дочерях. В роли бабушки я была верхом безответственности, судя по пустым стульям на дне бабушки в садике Энни и Стеллы. Все другие бабушки, приковылявшие на своих ходунках, воздержались бы от расспросов, почему меня нет, только если бы узнали, что я оказалась на кладбище по ускоренной программе. Наша младшая дочь, Кэт, обладала иммунитетом ко всем моим действиям. Она училась в колледже, жила не с нами, а в параллельной вселенной, где одеваются в эльфов и борются с орками в парке возле университета. Оставался только один человек, кому нужно было сообщить эту новость.
Наша старшая дочь Лидия казалась удивленной, когда я позвонила ей днем и предложила прогуляться по Виктория Гарденс, парку ниже по нашей улице, где люди выгуливают собак.
Наблюдая за мужчиной, бросающим мяч своей овчарке, страдающей от артрита, я боролась с желанием сказать ей, насколько симпатичнее она стала выглядеть, когда перестала брить голову, и как я рада, что она стала светской буддисткой и решилась попробовать быстрые свидания, чтобы найти себе молодого человека. Делить комнату с хипстерами ей явно шло.
– Как Рамон? – спросила я.
Она ответила сухим покашливанием. Но я, как мать, успела заметить, как она сжала руки в кулаки. Но ей не нужно было защищаться от меня. Я, в принципе, не собиралась предлагать ей организовать пикник или погуглить платье для невесты. То есть мне очень нравился Рамон. Наполовину шриланкиец, выращенный в католичестве, он обладал фантастическим чувством юмора, идеально контрастирующим с ее серьезностью.
– Хорошо, – ответила она, провожая взглядом скейтбордиста, едущего к выходу из парка поодаль от нас.
Мы обе еще не оправились от ударов, которые нанесла нам судьба в период моей мучительной борьбы с раком груди. Меня больно ранило и привело в ярость ее решение ехать на Шри-Ланку, чтобы стать буддийской монахиней, вместо того чтобы остаться дома и морально поддерживать меня при мастэктомии. В свою очередь, для нее стало непонятным и обидным мое непонимание ее потребности в духовном росте.
Поэтому, хоть наши взаимоотношения и наладились после ее возвращения в Австралию для изучения психологии, мы все еще общались на некотором расстоянии, как коты, встретившиеся на узкой тропинке.
Мы отыскали скамейку под деревом и устроились в тени деревьев.
– Я собираюсь в Нью-Йорк. – Это утверждение прозвучало неуклюже и странно шокирующе.
Мимо нас промчался золотистый ретривер, его язык болтался на ветру, как яркий платок. Птица выводила начальные ноты своего джазового номера. Лидия молчала.
– Я знаю, ты считаешь, что я сошла с ума, раз хочу туда, наверное, ты думаешь, что это глупо, но… – я поискала нужные слова. – Я на самом деле хочу увидеть «Книгу мормона». Знаешь, мюзикл о мормонах, которых отправили в Уганду обращать в христианство местных жителей? Это очень забавно.
Что я несу? Лидия ненавидит мюзиклы. Кроме того, в период ее радикального буддизма ей было запрещено переступать порог театра, что для нее не составляло труда.
– Ты серьезно? – спросила она тоном, который дал мне понять, что мне нужна серьезная профессиональная помощь.
– Они получили целую серию наград «Тони», – ответила я. – Пройдет еще много лет, прежде чем они попадут в Австралию. Я купила диск на Amazon. Ты слышала «Адский сон мормона»?
– Нет, ты серьезно собираешься в Нью-Йорк? – спросила она, устремив на меня взгляд профессионального психолога, который обжигал душу и не оставлял мне шанса на ложь.
– Ну да. Мои издатели считают, что это хорошая идея, сейчас, когда выходит новая книга.
Проклятие родиться дочерью писателя состоит, кроме всего прочего, в том, что ты обречена стать частью сюжета. Я до сих пор точно не знала, как Лидия отнеслась к тому, что я описала наши скандалы в «Кошках-дочерях». Несколькими месяцами ранее, наблюдая за ее торжественным выражением лица во время чтения рукописи, я ожидала, что она вот-вот швырнет ее на пол и запретит мне отправлять ее в издательство. Однако она оказалась невероятно снисходительной и великодушной.
– Надолго? – спросила она, отвернувшись; блики играли в ее рыжеватых волосах.
Да почему все спрашивают об этом?
– Я еще не решила.
Я знала, о чем она думает. Выбрать Нью-Йорк! Центр мирового капитализма, вопиющего материализма и тому подобной бездуховности. В парк вбежал фокстерьер и вцепился в пятки старой овчарке.
– Может, и тебе поехать? – спросила я, чтобы заполнить паузу.
Лидия повернулась ко мне. Ее щеки были румянее, чем обычно.
– Я бы с удовольствием, – сказала она.
– Правда?!
У меня увлажнились глаза. После всего, что мы пережили, Лидия добровольно согласилась провести время со мной в обстановке, враждебной всей ее системе ценностей.
– Я не смогу пробыть там долго… – начала она.
«Ну конечно, – подумала я. – Она передумала и теперь пытается выкрутиться из ситуации».
– Но я смогу побыть там, может, дней десять в начале твоей поездки, – добавила она.
Она была способна оглушить меня ароматической палочкой.
Глава 3
Возьмете котенка? – Нет
Кошки не любят, когда их загоняют в тупик
Лучше, чем возможность провести сколько угодно времени в Нью-Йорке, могла быть только возможность провести это время с Лидией, которая целых десять дней будет в моем полном распоряжении. Причем добровольно. Если я не нарушу ее личное пространство или не буду чересчур бестактной, возможно, нам удастся простить друг другу наше несходство и мы снова понравимся друг другу. Если она будет рядом со мной, город не будет таким сокрушительным. Справиться с новой свободной жизнью будет намного легче, если она будет рядом, готовая подхватить меня, если у меня подкосятся ноги.
К моей огромной радости, она предложила взять на себя поиски квартиры в Airbnb.
Микейла рекомендовала нам избегать районов Морнингсайд-Хайтс, Колумбийского университета, а также остальных, расположенных выше 96-й улицы. Она предложила нам найти безопасную, удобную квартиру неподалеку от ее собственной в Челси. Мы были разочарованы, когда поиски Лилии оказались безрезультатными. Нохо и Сохо также не рассматривались, равно как и Хай-Лайн и Флэтайронский квартал. Однако ей удалось раскопать два варианта в Вест-Виллидж. Я переслала адреса Микейле и ожидала от нее рекомендаций.
На следующее утро я выскочила из постели и наперегонки с Джоной помчалась к компьютеру. Джона отбивал чечетку на клавиатуре, пока я пыталась разобрать почту.
Привет, Хелен, думаю, вы не знакомы с нашим директором по маркетингу, Видой Энгстренд, но она тоже большая любительница кошек. Мы как раз на днях говорили о трагически большом количестве животных, оставшихся без дома после урагана «Сэнди», и нам пришла в голову мысль, которая, надеемся, очень вам понравится…
