Повар снова назвал меня «бей-эфенди», записал номер моего гостевого купона и осторожно поинтересовался, не тресну ли я, съев два больших свертка. И с виноватым видом попросил расписаться в ведомости, что беру я именно два. «Иначе Гильдии не компенсируют», – повторил он, а его руки уже колдовали: курица скворчала, падая с пирамидки, помидоры и огурцы накладывались горкой на мясо, и все это обнимала лепешка, покрытая пятнами, как луна. Когда повар достал готовые кебабы из электрической печки, когда я увидел хрустящие подпалины на конвертах с сочной курицей, я подумал, что самым трудным будет – принести сокровища моей подельнице нетронутыми.
Главная проблема в поедании донера – куда попадает первая капля из прорванного нутра. Как бы старательно ни оборачивал мастер оконечность фольгой, после нескольких укусов кебаб обязательно лопнет. Помня об этом, я заранее снял сюртук и жилет и кусал ароматный сверток, стоя буквой «Г», так что, когда мой кебаб протек, смесь салатного сока, кетчупа и белого соуса ляпнулась рядом с моей ногой. Дама Карнавала же, вероятно, «посылала Марту» за донерами только в мечтах: на третьем же укусе она получила кровавую кетчупную рану прямо на воротник своего королевского платья.
– Ой! – вскрикнула она.
То, что происходило дальше, очень нас сблизило. Я бы даже подчеркнул, что на такое сближение не рассчитывал, не заказывал его и не был к нему готов. Двух салфеток хватило только на то, чтобы снять кровавую пасту, оставив след от «прострела». Как это всегда бывает с кебабами, капля пометила самое видное место на одежде. «Мисс Пшенка» расстегнула воротник, продемонстрировав огромное янтарное колье, и сначала растирала пятно пальцами, а потом и губами. Я предсказуемо был вызван на помощь, но смог только перемазаться соусом сам.
Девушка тревожно осматривала пятно, которое благодаря нашим стараниям стало менее красным, но увеличилась в размерах и как-то потемнело.
– Надо подождать, пока высохнет, – взволнованно сказала она.
– Моя вина. Я должен был предупредить, что кебабы прыскают, – печально сказал я. Хотя грустно мне не было, а было весело, как, кажется, и ей.
– Это я виновата, – призналась «Мисс Пшенка». – На самом деле я их никогда не ела. Это был… пищевой дебют. А Марта – она не то чтобы на моей стороне.
– Ну тут у вас и нравы! – Я возмущенно покрутил головой. – Зачем деньги, если не можешь делать, что хочешь?!
Она в задумчивости закусила губу; чувствовалось, что она разделяет мое возмущение.
– Понимаешь, мы должны думать о приличиях. Когда наступила Ночь, тут был райцентр со слабым Интернетом. Без работы, денег и перспектив. Нам суждено было первыми погибнуть от голода. Но благодаря нашему образу жизни появился свет, тепло и деньги. Если Карнавал не уважать – уголь кончится. Свет погаснет.
Про Карнавал им, конечно, написал Семен Цапля. Хотел поиздеваться над «дикими». Я решил не спорить и не изображать просветителя Дени Дидро. Осознание того, что твой жизненный уклад – это следствие ряда дурацких суеверий, принимается в расчет, только если ты этим укладом не удовлетворен.
– А «пост»? Ты еще говорила про «пост».
– «Пост» – это часть карнавальной культуры. Как и закрытое открытие, Гильдии и остальное. – Она вздохнула.
– То есть вы все верите в Бога?
– Бога? – Дама не поняла, почему я вообще про него упомянул.
– Поститесь вы, потому что верующие? – осторожно спросил я.
Девушка задумалась, потирая пятно от соуса. Очевидно, Семен Цапля не прописал причины, по которой они должны поститься. Не дочитал в гарнизонной библиотеке. Потому что был занят Геродотом.
– Наверное, да. Мы уважаем Бога. Бог разделил людей на аристократов и простых. – Она с явным старанием пересказывала истины, которые ей внушил репетитор по предмету «хорошие манеры».
– А ты сама как думаешь? – попробовал я сбить ее с панталыку.
– Если бы не стемнело, люди бы про Бога и не вспомнили. – Дама начала говорить более уверенно, будто импровизировала в заданных рамках. – Решил, например, Бог второе пришествие сотворить. И кто тогда мог бы быть Иисусом? Блогер-миллионник? Поп-звезда? Президент США? Иначе его слова не услышали бы. Если бы Христос ходил по городам в компании учеников, покрытых пылью дорог, его слов бы нигде не осталось. Поэтому и понадобилась Ночь. Люди вспомнили про Бога, про аристократию. В Городе Света уважают нобилей и чтут Карнавал.
Она оперлась на поручни лестницы и наклонила голову, вглядываясь в праздничную толпу под нами. С таким же гордым умилением Екатерина Вторая, вероятно, взирала на крестьян, вымытых к ее визиту.
– Но как Он на все это может смотреть? И ничего не делать?! – Дорожки наших с девушкой настроений разошлись, я не разделял ее восхищения праздником сытости, подсвеченным фонарями. И уж точно обращался к какому-то другому Богу. Не тому, который стал тут обоснованием для неравенства. – Почему в мире, который Он сотворил, лучше всего живется злодеям без света в сердце? Почему те, кто запугивает, побеждают обессиленных и запуганных? Почему страх стал основным чувством здесь, под звездами? Страх, а не любовь? За что все это?
Я проглотил горечь. Дама в который раз закусила губу, на лице ее отразилось сомнение, и я подумал: а вдруг она меня услышит. Если не слова, то хотя бы эмоцию. Мы все родились одинаковыми, и, хотя в моем детстве уже не было советского равенства, богатые не считали себя поцелованными Богом. Но девушка колебалась по другому поводу. И вслух она сказала следующее:
– Может, ты просто неправильно прожил свою жизнь? Поэтому считаешь, что Бог несправедлив? Ты же путешественник. Не живешь на одном месте. Не имеешь веса в обществе.
– Я вышел из Грушевки, потому что должен был. Вышел, имея столько денег, сколько мог унести на себе. Со мной шла собака.
– Настоящая собака?
– Ее звали Герда. Осталась со светлых времен. По дороге я потерял деньги, рюкзак, теплую одежду, ружье. Герду убил человеческий страх перед придуманными неврами. Что я не так сделал?! – Не знаю, почему меня прорвало именно сейчас. Может, все дело было в манере Дамы Карнавала закусывать губу в задумчивости. И в ямочках на щеках.
– Человек не должен скитаться.
– Но Христос же скитался.
– Наверное, ты вскрывал чужие дома, грабил, – произнесла она без упрека.
– Неживых людей, – перебил я. – Неужели Бог покарал меня за то, что я питался едой, которая была уже не нужна хозяевам? Не все ли равно мертвым? Какой-то он нелогичный, этот Бог!
Девушка чувствовала себя не очень уверенно в этом теологическом споре. Более того, ее мучила какая-то мысль. Так и кровь на губе выступит.
– Но ты же наконец дошел до Города Света! Увидел то, для чего потерял капитал, имущество, собаку. Или это недостаточное вознаграждение? Просто быть тут? Тебя ведь не должны были пропустить. А сейчас ты даже попадешь на закрытое открытие! И будешь танцевать с Дамой Карнавала.
