– Пока нет, – сказала она сдержанно, отгоняя мух, устремив взгляд туда же, куда и он – на кочки спинифекса, подсвеченные солнцем, – но хотела бы. Чтобы увидеть, где красная земля встречается с белым песком и бирюзовым морем.
Он рассмеялся.
– Тогда какого черта мы здесь прохлаждаемся?
Она усмехнулась в ответ. Желтые бабочки порхали над травой, опьяненные оранжевым светом. В тени лишайники казались черными, а на стене кратера отражались краски заката.
Хотя его присутствие смягчало боль от нежеланных воспоминаний, каждый раз, как они встречались, жизнь, которую Элис оставила позади, начинала пробираться в ее сердце, как виноградная лоза, усик за усиком, листочек за листочком, пока Элис не осознала однажды, что во время их бесед она мысленно собирала для него букеты, молчаливо рассказывая ему о своих самых глубоких желаниях единственным известным ей способом – немым языком австралийских полевых цветов.
23
Пустынный вересковый мирт
Значение: Огонь, я сгораю
Thryptomene Maisonneuvii / Северные территории
Традиционно женщины анангу постукивали по пукара (Пит.) деревянными мисками, чтобы собрать росу, содержащую нектар с его цветов. Thryptomene в переводе с греческого означает «скромный» или «излишне щепетильный»; этот куст выглядит невзрачным, но на всю зиму вплоть до весны он одевается цветущим покровом из крошечных белых бутонов с красной серединкой, он цветет так, словно открывает секрет.
Двадцать седьмой день рождения Элис выпал на день в середине ее четырех выходных. Она никому о нем не сказала, даже Лулу.
Она лежала в постели, глядя в зимнее небо и называя сменяющие друг друга цвета – от бледного цвета морской волны и лилового к персиковому и оттенку розового шампанского, – прежде чем солнце встало и осветило красную землю. Она привыкла оставлять светящиеся гирлянды включенными и днем, и ночью. Она подумала о разговоре, который слышала в служебной кухне в штаб-квартире: Дилан уехал повидаться со своей девушкой Джули. Это было для нее ударом, тем более что при встрече на Кутуту Пули в предыдущий день он не упоминал об этом.
Элис приподнялась на локте в кровати. С ее дыханием в воздух поднимались небольшие облачка пара. Пип выпрыгнула из постели и стала скрестись у задней двери.
– Только для тебя, Пип, – проворчала Элис, выдергивая себя из-под одеяла, чтобы выпустить собаку.
Она включила обогреватель, дрожа в ожидании, когда электроприбор нагреется.
Вернувшись назад, Пип лизнула Элис. Элис кивнула.
– Праздничные напитки – это отличная идея.
Она пошла в кухню и согрела чайничек молока, половину она вылила в миску и поставила на пол для Пип, а остатки налила в чашку и добавила эспрессо. Она взяла с полки книгу и поспешила обратно в постель. Пип последовала за ней, подлизывая за собой молочные следы.
Элис откинулась на подушки. Она отхлебнула кофе и открыла книгу, но мир снаружи был слишком прекрасен и отвлекал ее от чтения. За ночь мороз покрыл листья верескового мирта инеем, который теперь блестел на солнце. Небо насыщенного синего оттенка, похожее на китайский шелк, было усеяно рыхлыми облаками. Вдалеке стенки кратера сияли в утреннем свете. В голове у Элис роились истории об этом месте, о матери, которая уложила ребенка спать среди звезд и потеряла его на Земле. Легенда и ландшафт составляли единое целое; даже звездный путь, изгибавшийся аркой над северным краем кратера, отражал округлую форму воронки внизу, на земле.
Она уютнее укуталась в одеяло, глядя на желтых бабочек, которые кружили над цветущими кустами; интересно, в саду Дилана они тоже есть? Что она делает, почему сидит дома одна в свой день рождения? Глаза Элис увлажнились. Она нечасто позволяла себе размышлять, кем могла бы стать, если бы ее жизнь сложилась иначе. Сегодня она не могла остановиться. Если бы Джун не вмешалась, была бы Элис сейчас в Европе с Огги? Была бы она сейчас его женой вместо Лилии, а Ива – их дочерью? Если бы Элис не узнала о предательстве Джун, покинула бы она когда-нибудь цветочную ферму? И в глубине всех этих мыслей самый болезненный вопрос: была бы сейчас жива ее мать, если бы тогда Элис не пошла в сарай отца? Последняя мысль с силой нанесла ей удар в самое сердце: Элис сейчас была на год старше своей матери, когда та умерла.
Кто-то резко постучал в дверь. Элис высунула голову из-под одеяла. Кожу вокруг глаз у нее стянуло от слез. Пип лизнула ее соленую щеку. Снова стук.
– Чика? Это я.
Элис свесила ноги с кровати и завернулась в одеяло. Она встала, доковыляла до двери и открыла ее со щелчком.
– Диос мио, – выдохнула Лулу. – Элис, что случилось?
Она толчком распахнула дверь и торопливо вошла в дом, таща огромные самодельные крылья бабочки и небольшую сумку.
– Определенно, это сейчас неважно, – сказала Лулу, складывая все на стол.
Элис позволила довести себя до кушетки, где свернулась калачиком. Лулу выключила обогреватель и открыла нараспашку заднюю дверь, чтобы впустить в дом теплое зимнее солнце и свежий воздух. Она приготовила две чашки чая с медом и присела рядом с Элис. Пип выскочила на улицу гоняться за бабочками.
– Что происходит, чика? – спросила Лулу мягко. – Ты уже давным-давно сама не своя.
Образ Дилана поглотил ее. Она не могла поднять глаза на Лулу.
– Я просто скучаю по маме, Лу, – прошептала она. – Я скучаю по ней, – повторила она срывающимся голосом.
Она думала, что у нее больше не осталось слез, однако они хлынули потоком с новой силой, свободно стекая по носу и падая в чашку с чаем.
– Ты можешь позвонить ей? Или папе? Или одному из твоих братьев? Здесь может быть тяжело жить, так далеко от семьи, особенно такой большой, как твоя. – Лулу погладила руку Элис.
Элис сначала не поняла, но потом почувствовала пепельный привкус лжи в словах о ее сказочной семье. Лицо ее сморщилось.
– Эй… – В глазах Лулу читалась тревога.
Элис покачала головой и вытерла лицо. Она залезла под футболку, достала медальон и протянула его Лулу. Она взяла его из рук Элис и провела пальцем по крышечке с пустынным горошком.
– Вот моя семья. – Элис открыла его и показала Лулу.
Оттуда на них взглянуло молодое и полное надежд лицо ее матери. Элис посмотрела на свой сад диких вересков. Пламя, я сгораю.
– Правда в том, что у меня нет большой семьи. От моей семьи вообще ничего не осталось.
Где-то вдалеке каркнула ворона. Элис готовилась к взрыву гнева, но через мгновение Лулу тепло улыбнулась.
– Значит, это твоя мама?
Элис кивнула.
– Ее звали Агнес. – Она вытерла нос.
Лулу перевела взгляд с фотографии на Элис и обратно.
