– Господи! – недовольно пробормотала Лулу. – Ты видел Руби сегодня?
Он пожал плечами.
– Думаю, она наехала на бледнолицых.
– Спорю, что так и есть, – кивнула Лулу.
Элис тщилась понять, о чем шла речь. Минга? Бледнолицые? Дилан и Лулу посмотрели на Элис так, словно только сейчас про нее вспомнили.
– Извини, – сказал он, – это для тебя пока звучит полной бессмыслицей.
– Но скоро ты во всем разберешься, – произнесла Лулу решительно.
– Точно. – Элис улыбнулась. – А что это за место вы упомянули? – поинтересовалась она.
– Кутуту Каана. Кольцо пустынного горошка внутри кратера. Это значит «Сад сердца», – пояснила Лулу.
– Сад сердца, – прошептала Элис.
Лулу кивнула:
– Проблема в прогулочной дорожке. Она идет по внешней окружности кратера и взбирается по его стенке на панорамную площадку, которую построили после распоряжения о передаче этого места аборигенным народам и признания за ними этой территории. От платформы дорожка идет внутрь кратера и вокруг зарослей горошка, повторяя изгибы тропы, которая существовала здесь тысячелетиями. Традиционно это церемониальный путь для женщин племени. Анангу годами упрашивали правление парка закрыть этот проход для туристов. Некоторое время такая возможность обсуждалась, но, когда начался туристический бум, эту тему замяли.
– Почему? – спросила Элис.
– Туристы – это деньги, верно? Они покупают билеты, чтобы подойти поближе к пустынному горошку. Поэтому проход внутрь кратера и к Кутуту Каана остается открытым. Туристы неизбежно срывают цветы горошка, чтобы увезти с собой как сувениры. А для женщин, таких как Руби, чьи предки всегда жили здесь, это просто чудовищно. Каждый цветок – кусочек сердца Нгуниджу.
– Уунгджу?
– Нгуниджу, – сказала Лулу, кивая. – Матери.
Сердце матери. В животе у Элис заурчало.
– Больше всего мы беспокоимся, что они нанесут вред горошку. Если туристы не перестанут рвать цветы, это может нарушить корневую систему в больших масштабах. Если корни горошка будут повреждены, цветы, которые буквально являются сердцем этого места, его истории и народа, будут уничтожены.
Элис старалась не показать, что у нее на глазах выступили слезы. Она сама не понимала, отчего так расстроилась.
– Ты завтра сама все увидишь на инструктаже, – посмотрел на Элис Дилан.
Элис кивнула, глядя, как орды туристов продолжают прибывать. Некоторые вываливались из автобусов, в то время как другие уже смешались с толпой и прохаживались, распивая шампанское из пластиковых фужеров и угощаясь канапе с лососем. Семьи раскладывали вещи для пикника и ставили складные стулья, стараясь занять места в первом ряду, чтобы наблюдать, как в закатном солнце меняются цвета стенок кратера. Пары сидели на крышах своих внедорожников, глядя на небо. В воздухе ощущалось нервное напряжение. Сидите смирно! – хотелось закричать Элис. – Будьте внимательны!
Вокруг них тонкие и мягкие иголки пустынных дубов покачивались в бледно-оранжевом свете. Стайки желтых бабочек порхали низко над кронами малги. Пока солнце садилось, стена кратера медленно меняла окраску: от монотонной охры к полыхающему красному, а затем – шоколадно-фиолетовому. Солнце скользнуло за темную линию горизонта, вспыхнув янтарем, когда последний луч озарил небо. В пейзаже было столько простора, что Элис почувствовала себя как тогда, давным-давно, когда она еще маленькой девочкой смотрела на море.
Она продолжала любоваться небом, когда у нее на коже выступил холодный пот, и она хорошо знала, что он предвещал. Зрение ее стало затуманиваться, а в руках появилась дрожь. Она засунула их под мышки. Зажмурилась. Пожалуйста. Дыхание ее стало прерывистым и тяжелым. Дыши, – скомандовала она себе. Но сердце продолжало бешено колотиться.
– Ты в порядке? – Голос Дилана доносился издалека.
Он подошел к ней и снял свои солнечные очки.
Следующий момент остался в памяти Элис, и впоследствии она не раз замедляла его в своем воображении и разворачивала из одной вспышки золота в целую панораму: кипящее небо у него за спиной, сухой воздух на ее коже, и эскадрон мух, совсем как в Торнфилде. Шум, просеивающийся через ветки малги, и гул в земле под ногами, как если бы все, что она ощущала прежде, было лишь репетицией этого мига – когда их глаза впервые встретились. Это было не похоже на заклятие, это было не так, словно тебя сбил грузовик или ударил ток, это вообще не было похоже на то, что описывали Цветы, когда Элис была еще совсем юной.
Элис ощущала влюбленность так, будто все у нее внутри вспыхнуло пламенем. Чувство поглотило ее, словно она всегда каким-то образом знала этого мужчину и все это время искала его.
И вот он был перед ней.
Ее колени подогнулись, но их взгляды все еще оставались прикованы друг к другу, и вот так, глядя ему в глаза, она опустилась на землю.
* * *
Море света плескалось рябью на ее веках.
Элис, я здесь, ты слышишь меня?
Прямо над ней лицо Лулу пришло в фокус.
– Салли? – спросила Элис.
– Кто?
Это был его голос. Дилана. Дилан сидел на корточках возле нее.
– Элис Блю, – сказала Элис, глядя ему в глаза.
– Она в порядке, просто болтает чепуху. Все хорошо. – Лулу обняла Элис за плечи и помогла ей сесть. – Медленно и спокойно, чика.
Она открыла бутылку с водой и передала ее Элис. Автостоянка была пуста. Небо почти совсем потемнело. Они сидели в потоке света от фар пикапа Лулу.
– Любишь эффектно обставить свое появление? – спросил Дилан.
Она залилась краской.
– Извините, – сказала она.
Слабая улыбка заиграла на его лице.
– Чувствую, ты не дашь нам заскучать, Элис Харт.
– Когда ты последний раз что-нибудь ела? – спросила Лулу, хмуря брови.
Элис припомнила сэндвич, который она съела утром в придорожной закусочной. Она только покачала головой.
– О’кей. Тогда ужинаем у меня. Пошли.
Лулу помогла Элис подняться на ноги. Силуэт кратера возвышался на фоне звездного неба. Элис огляделась по сторонам. Без толп народа место выглядело совсем иначе. Она встретилась взглядом с Диланом.
– С вами все будет в порядке? – Дилан не отрываясь смотрел на Элис.
– Все будет хорошо, – сказала Лулу твердо.
Она обошла пикап и села за руль. Дилан захлопнул дверцу за Элис, дотронувшись до ее локтя. Кожу, где коснулись его пальцы, обожгло.
– Спасибо, – коротко откликнулась Лулу, заводя двигатель.
– Присматривай за ней! – крикнул Дилан, уходя, и махнул на прощание рукой.
