Она собиралась проехать прямо через город. Мимо городских ограничительных знаков и дальше сквозь бушленд на восток. Но всего через пару километров она надавила на тормоз: в свете фар низина, в которую спускалось шоссе, скрылась под прибывающей водой. Река вышла из берегов. Элис уронила голову на грудь. Цветочные поля будут уничтожены; семена начисто вымоет из грядок.
Она стала всматриваться в темноту в зеркале заднего вида. Что, если не ехать на восток, а поехать в глубину материка? Подальше от воды. Она дала по газам. Прошел еще миг. Элис выкрутила руль и понеслась туда, откуда приехала. На повороте к Торнфилду ее нога дрогнула на педали газа. Она вдавила ее в пол, крепче хватаясь за руль, стремительно удаляясь на запад, в темноту.
* * *
Несмотря на слезы и мольбы Твиг и Кэнди, Джун отказывалась вернуться в дом. Она маячила на одном месте, в темноте, пока ее хлестала непогода. Элис вернется. Джун неотрывно смотрела вперед, чтобы не пропустить момент, когда появятся фары грузовика Элис. Элис вернется. И тогда Джун сможет ей все объяснить.
Виски начало выветриваться. Она почувствовала пронизывающий холод. Когда налетел новый порыв ветра, она упала на колени. Входная дверь распахнулась, и выбежала Твиг с пальто в руках.
– Поднимайся, Джун, – она старалась перекричать ветер, – поднимай свою сожалеющую задницу и иди внутрь!
Твиг набросила на нее пальто и помогла ей подняться на ноги.
– Нет. Она вот-вот вернется, и, когда это произойдет, я буду здесь. – Джун дрожала. – Элис вернется домой, и я ей все объясню.
Твиг поглядела на нее. Джун встала крепче, приготовившись получить беспощадный ответ от Твиг.
Они простояли так некоторое время – рядом, но каждая сама по себе, пока Твиг не обняла одной рукой Джун. И когда небо всплакнуло над ними, они вместе повернулись, чтобы встретить надвигающийся ливень.
17
Банксия прекрасная
Значение: Я твой пленник
Banksia speciosa / Западная Австралия и Южная Австралия
Небольшое деревце с тонкими зубчатыми листьями. Кремово-желтые колосья цветов появляются в течение всего года; в них семена хранятся, пока они не откроются под воздействием огня. Цветы привлекают птиц, питающихся нектаром, в особенности медососов.
Элис ехала сквозь бурю всю ночь. На рассвете она остановилась на заправке у придорожной закусочной далеко за границей штата. После того как она наполнила бак, она припарковалась под эвкалиптом и прислонилась головой к окну, чтобы поспать. Когда она проснулась, солнце жгло ей лицо, а во рту пересохло. Она вылезла из грузовика и пошла в закусочную, а через десять минут появилась оттуда с бумажным стаканчиком пережаренного черного кофе, несвежей булочкой и картой. Она осилила один глоток и пару кусочков булки, а остаток отправился в мусорную корзину. Колеса буксовали на гравии, пока она выезжала на шоссе, следуя дорожным знакам, указывающим на запад; раскрытая карта лежала на пассажирском сиденье. Элис отогнала лишние мысли и сосредоточилась на том, что было прямо перед ней. Она не позволяла себе размышлять ни о чем постороннем и думала лишь о том, чтобы уехать как можно дальше от большой воды.
Чем дальше она забиралась в глубь материка, тем суше и чужероднее становился ландшафт. Широкие гладкие поля желтой травы были усеяны выростами каменных пород и оврагами со скрюченными эвкалиптами. Иногда взгляд Элис выхватывал рифленую железную крышу фермерского домика или серебристый резервуар с водой, примостившийся подле скрипучей ветряной мельницы. А сверху все это было накрыто, как перевернутой миской, бескрайним синим небом.
Мобильник разрядился в первый же день. Она не стала утруждаться поисками зарядного устройства в рюкзаке. Каждый раз, как она чувствовала усталость, она съезжала на обочину там, где оказывалась в тот момент, запирала двери и погружалась в сон – глубокий и без сновидений. Когда она проезжала через маленькие, в одну улицу, города, которые вырастали из желтой пыли, как полевые цветы после дождя, она останавливалась, чтобы заправиться и перехватить сэндвич или консервированных персиков, которые она доставала из банки прямо пальцами. Иногда она покупала чашечку чая с молоком и хлебала его, пока изучала карту; название одного городка привлекло ее внимание. До него было как минимум еще пару знойных дней езды, но это не заставило ее передумать. Остановившись у очередной придорожной закусочной, она купила пульверизатор, наполнила его водой из-под крана и весь следующий отрезок пути брызгала ею на лицо, чтобы хоть немного освежиться. Суровое солнце палило немилосердно.
На третью ночь в пути, когда пот струился по позвоночнику даже после заката, Элис заметила светящуюся неоновую вывеску на окраине шахтерского городка. Она остановилась на парковке мотеля и заплатила чуть больше за комнату с кондиционером и кухонькой. В круглосуточном магазине поблизости она взяла блинное тесто вместе с бруском сливочного масла и баночкой золотистого сиропа и нажарила блинов в своей комнате, даже не разувшись.
Растянувшись в одних трусах на полиэстеровой простыне в цветочек, Элис разрывала блины на полосы, намазывала на них толстый слой масла и сиропа и запихивала в рот, в то время как встроенный в стену кондиционер гнал спертый холодный воздух. Канал с круглосуточными фильмами на спутниковом телевидении подействовал на нее как колыбельная, и она погрузилась в еще один пустой сон.
Наутро Элис оставила ключ от комнаты на столе и захлопнула за собой дверь. Солнце только поднялось, но жар уже окутал все маревом. Сначала Элис подумала, что это обман зрения, но, оглядевшись, она остановилась в замешательстве. Ночью, в темноте, она не осознала, что цвет почвы так сильно изменился. Она слышала разговоры о Красном центре, но это был не тот красный, которого она ожидала. Это был скорее оранжевый. Как ржавчина. Или как огонь. Пораженная, Элис закрыла глаза и прислушалась. Пение птиц, гул кондиционеров за спиной, ветер пустыни, приглушенное тявканье. Она открыла глаза, огляделась и направилась к своему грузовику в поисках источника лая.
Под кустом съежился рыжевато-коричневый щенок с единственным белым пятном в середине спины. Элис посмотрела по сторонам. На стоянке не было других машин, и никто не проезжал мимо по ровному шоссе ни туда, ни обратно. Щенок снова тявкнул. Ошейника на нем не было, на боках были выдраны клоки шерсти. Пока Элис осматривала его, блохи то выползали на поверхность белого пятнышка, то скрывались в шерсти. Щенок был ничей, а даже если и чей-то, хозяину было на него наплевать. Элис заглянула под хвост. Девочка. Она сгребла щенка одной рукой, открыла дверь и опустила его на пассажирское сиденье. Они посмотрели друг на друга.
– Как тебе имя Пиппин? – поинтересовалась Элис.
Щенок вздохнул.
– Слишком формально?
Элис завела мотор и выехала на шоссе, следуя дальше знакам, которые вели в выбранный ей город.
– Ну же, Пип, – сказала она, – ехать осталось меньше половины дня.
