— Удалось не мне, — сказала Бекторо. — Но где это мы находимся?
— Зал масок, — сказал маг. — Мне это название говорит столько же, сколько и вам… Но мы примерно на полпути к убежищу.
Ягмара тихонько дула в дудочку, закрыв глаза.
Масок было несколько десятков, расположенных на разной высоте. Все выражали разные чувства — радость, гнев, печаль…
Среди всех выделялись четыре, они были больше по размеру, чем остальные, и висели — или были вырезаны в камне — примерно на высоте человеческого роста. Эти лица были бесстрастны и смотрели на все остальные с полным равнодушием из-под приопущенных тяжёлых век. Они отличались друг от друга, но имели и общие черты: низкие морщинистые лбы, тяжёлые скулы и волосы, толстыми прядями свисающие вниз и спутывающиеся с бородами. Бороды были разделены на семь отдельных волнистых прядей, словно бы мокрых…
— Что такое «убежище»? — спросил Акболат.
Маг помедлил.
— Место, похожее на внешний мир. На ту самую долину около дворца Лютобога, но без дворца. Оттуда нельзя выйти, кроме как вернуться этим же путём, но туда нельзя и попасть ниоткуда больше. Там правит только древнее исходное волшебство… Я не знаю, где оно находится на самом деле и… можно ли вообще говорить, что оно где-то находится.
Ягмара отняла дудочку от губ.
— Но ведь там холодно!
— Нет, — сказал маг. — Там тепло. И светло. Хотя, говорят, никогда не бывает солнца…
Бекторо мягко отняла дудочку у Ягмары и заиграла сама. Теперь простой свист превратился в мелодию, а на стенах проступили краски.
— Вы там были? — спросила Ягмара.
— Что? А… Нет… я не был… — маг как будто смутился.
И быстро ушёл.
Все маски имели телесный или светло-коричневый цвет, и только четыре больших были блёклыми сине-зелёными…
Перекусили пресными лепёшками и вином — и легли спать. Ночью Ягмаре чудились какие-то звуки, но проснуться она не могла: словно тяжёлое покрывало легло на неё сверху и прижало к полу. Потом оказалось, что это был Шеру…
Потом была какая-то паника и беготня с факелами. Слишком яркий свет слепил глаза. Но когда она открыла их, стояла полная тьма. И тишина нарушалась лишь дыханием и храпом многих людей.
Ягмара села. Шеру, крайне недовольный, перебрался на её плечи. Горел только один факел, и рядом с ним сидел почти неразличимый человек. Ягмара полезла за пазуху, нашла дудочку, тихонько посвистела. Человек поднял голову. Это был Ний. Поняв, что она проснулась, он сделал ей знак: отойдём.
Он затеплил от факела фонарь, и они отошли от спящих. Ягмара изредка тихонько посвистывала, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Наконец свет фонаря лёг на стену, образовав дрожащее пятно.
— Я думаю, что маг Масани ведёт нас куда-то не туда, — прошептал Ний.
— Почему? — так же тихо спросила Ягмара.
— Потому что я слышал о железных башнях. И потому, что во мне внутри что-то радуется — как перед желанной встречей…
— Что ты слышал о башнях?
— В давние времена люди запирались в них и пожирали друг друга. Выходили только двое — один могущественный волшебник, а один — человек, собиравший на себя все грехи мира. Когда он возвращался домой, его изгоняли или казнили страшной смертью… Но иногда он не давал себя казнить, и тогда становился демоном. Как…
— Черномор?
— Да, наподобие… А может, и Черномор сам прошёл через это, я не знаю.
— Прошёл, — сказала Ягмара. — Дважды.
— Откуда ты знаешь?
— Бекторо сказала. И что ты предлагаешь делать?
— Отдай мне иглу.
— Нет, я спрашиваю, что ты собираешься делать?
— Во всяком случае, я не хочу в этом участвовать.
— Уйдёшь?
— Да. Ещё хотят уйти кочевники, но им неловко перед Бекторо, они должны её защищать.
— А — куда уйти?
— Пока не знаю. Но из этого зала ведут несколько ходов…
— Это верная смерть, — сказала Ягмара.
— Кто знает. Хотя бы не станем жрать друг друга…
— Кто знает…
— Перестань.
— Не я начала. Вот твоя игла… — Ягмара дотронулась до пояса и вдруг поняла, что сумки на поясе нет. Она стала ощупывать себя, со страхом понимая… о, нет, не может быть…
Сумка оказалась на другом боку.
— …вот твоя игла…
Срывающимися ногтями она открыла сумку, достала шкатулку. Сунула её в руку Ния.
Почему-то её пальцы задержались в его руке. Ний не шевелился. Ягмара тоже. Внезапно застучало сердце.
Тогда она отдёрнула руку.
— Забирай. Только не говори мне…
— Что?
— Что ты бросаешь… всех нас…
Ний скрипнул зубами.
— Я не бросаю. Но, может быть, это единственный выход…
— Может быть!.. Ты ничего толком не знаешь, только какие-то слухи, а говоришь — единственный шанс!
— Послушай…
— Это ты послушай. Где-то кто-то что-то сказал. Мне вот Бекторо тоже про эти башни рассказывала — похожее, но другое… Пойми: никто ничего по-настоящему не знает! И сейчас наоборот нужно держаться друг друга…
— Чтобы ты стала богиней, а я — демоном?
— Если ты так в это веришь, то убей меня прямо сейчас.
— Что?
— Ты слышал.
Внезапно оба замолчали. Ягмара сама остолбенела от своих слов. Потом она почувствовала, как рука Ния осторожно коснулась её плеча. А потом он обнял её. Она слышала его горячее дыхание у своего уха.
— Я дурак, — шепнул он. — Прости. Я думал, так лучше. Я никогда не оставлю тебя…
Ягмару разбудила негромкая мелодия. Она протёрла глаза. Бекторо сидела рядом с нею и играла на дудочке, а люди вокруг медленно и тяжело собирали свои вещи. Подошёл служка с кувшином, Ягмара омыла руки и лицо. Хотелось, конечно, омыться целиком, одежда стала липкою. Похоже, когда ложились, было заметно прохладнее — жар настигал их.
Уже потом, с мокрым лицом, она обратила внимание, что нет ни малейшего дуновения сквознячка, который спасал их вчера.
Быстро проглотив четверть лепёшки и выпив полчаши вина, она забрала у Бекторо дудочку и стала сама подбирать мелодию. Было забавно, как в тон звукам меняются очертания лиц на стенах…
Подошёл Акболат, присел рядом. Он был озабочен.
— Тора, я проверил. Там ничего нет. Как будто и не было. Каменная стена.
— Я так и подумала, — сказала Бекторо. — Проход будет закрываться за нами. И, хотим мы того или не хотим, а дорога у нас только одна.
