— И при этом, как ты говоришь, мы не знаем его целей… вернее, знаем конечную цель…
— Его конечная цель — власть над миром. А мы — средства для её достижения. Ключики. Одни из множества… Странно, что он оставил в живых Ния. Похоже, Снегурко помешал. Обычно он убивает своих детей. Использует и убивает.
— Ключики… — пробормотала Ягмара. — Полезная вещь. Что ж, могло быть хуже… хотя я не представляю, как.
— Всё, оставляю тебя думать, — сказал Акболат. — Поговори с Бекторо. Не избегай её.
— Я не избегаю, — удивилась Ягмара.
— Это тебе только кажется, — грустно сказал Акболат.
— Отец… а ты на ком из них на первой женился?
— На Вальде. На Бекторо через три с половиной года. А что?
— Не знаю, — сказала Ягмара. — Просто… в общем, нет, не знаю.
— Мы жили тогда вместе, — сказал Акболат. — Редко разлучались. Было очень хорошо. Пока… пока не пришёл Черномор. Он всё разрушил. И тогда пришлось… Остальное ты знаешь.
— Остальное знаю… — Ягмара вздохнула. — Конечно, я поговорю с ней. Но только… я никак не могу называть её «мамой». Наверное, поэтому и избегаю… хотя мне не кажется… но если ты так говоришь…
Бекторо поставила Овтая на ноги к полудню. Тучи и мрак не рассеивались, а в храм вообще никогда не попадал свет дня, поэтому время здесь всегда определяли по водяным часам, и в полдень один из служек бил в гонг.
Ягмара как раз стояла перед алтарём и разговаривала с Ахура Маздой. Ты знаешь, как я тебя люблю, молча говорила она, и как тебя любят остальные люди, и стараются изо всех сил жить для тебя, творя добро… Но вот новое зло вторгается в мир, и оказывается, что просто творя добро — ничего не изменить. И отец говорит страшные вещи, и я понимаю, что он прав — помощи от богов ждать не приходится. Но ведь надо же что-то делать… Помоги мне, пожалуйста, потому что я не понимаю, как жить дальше.
Послышались шаги, и в алтарный зал вошли Бекторо и поддерживаемый ею Овтай. Они подошли к алтарному камню, и Бекторо помогла Овтаю сесть на пол и прислониться к камню спиной. Он протяжно вздохнул и замер.
Бекторо посмотрела на Ягмару, кивнула:
— Пойдём, дочка. Оставим его одного.
Ягмара молча двинулась за ней.
Они оказались в маленькой каморке Бекторо, отведённой ей после землетрясения, устланной и увешанной коврами.
— Садись или ложись, как тебе удобно. Хочешь вина?
— Наверное, хочу, — сказала Ягмара, растягиваясь вдоль стены.
— Ничего не болит?
— Не-ет… — протянула Ягмара. — Даже наоборот… не знаю, как сказать…
Бекторо улыбнулась. Налила из высокого кувшина вина себе и Ягмаре, села, скрестив ноги.
— Думаю, отец уже поделился с тобой своими соображениями?
— По поводу намерений Черномора?
— Да. И я, конечно, с ним согласна. Но есть ещё несколько вещей, которые тебе нужно знать… и которые, возможно, ему знать пока ни к чему. То есть он, как человек крайне образованный, мог о них слышать, но раз пока сам не сказал — то и мы промолчим. У женщин должно быть больше тайн, чем у мужчин…
Ягмара пригубила вино. Оно пахло гранатом.
— Думаю, многое из того, что я скажу, тебе и так известно, но я всё равно начну сначала, чтобы не оставалось пустых мест… Известно, что в назапамятные времена волшебством владели все — ну, как сейчас владеют ремёслами. Потом из-за чего-то произошла великая битва, множество людей погибли, возведённые волшебством постройки разрушились, целые царства занесло песком или залило морями… После этого волшебство стало считаться очень опасным, и тех, кто неосторожно его применял, убивали. И так длилось веками. Только боги в те века могли владеть волшебством… Но полностью эти умения искоренить не смогли, потому что способность их применять передавалась от родителей к детям — и чаще по женской линии. Не знаю, почему так. Я думаю, ты уже давно поняла, что способности к владению волшебством у тебя есть?
— Не очень давно, — сказала Ягмара. — Правду сказать, я и сейчас ещё не до конца в это верю.
— Они у тебя есть, поверь. Нужно только учиться их использовать и применять. Ты выбрала правильные вещи на торжище…
— Я только не поняла — откуда там оказалось столько волшебных вещей?
— Несколько подбросила я — чтобы тебя проверить. А вообще простые люди не понимают, что вещь волшебная, и пользуются ею как простой. И продают как простую. Ты их почувствовала и купила… и потом сама сообразила, для чего они служат. Способности у тебя огромные, и если всё сложится хорошо, из тебя получится могущественная волшебница. Знаешь, я подозреваю, что в отце тоже течёт кровь волшебников… хотя он твердит, что нет. Просто мужчинам это намного труднее понять и принять… поэтому колдуны, чтобы стать колдунами, подвергают себя страшным испытаниям. Им нужно буквально вывернуть душу наизнанку, пройти через такую тьму… Думаю, отец просто не хочет этого делать… неправильно говорю: ему просто не переступить через себя, через свою натуру, чтобы стать волшебником. Он весь от ума, а волшебство — оно немножко от безумия. Но в тебе и его кровь тоже…
Ягмара шумно потянула носом. Хотелось что-то сказать, но все слова были не те.
— Продолжу, — Бекторо отпила из своей чаши. — Вот этот храм, железный храм — сохранился с тех древних времён, когда волшебство сокрушало людей, а люди — волшебство. Их таких всего шесть по всей Ойкумене. Кто их строил, для каких богов — неизвестно. Здесь служат Ахура Мазде, в Индии в таком же — богине Деви. Говорят, что все эти храмы соединены друг с другом тайными ходами. Маг Масани пытался найти такой ход, но не смог… Про эти храмы есть предание… оно нигде не записано, передаётся тайно… В общем, его мало кто знает. Якобы в железном храме можно стать богом — вернее, обрести силу бога. Для этого сюда надо прийти вчетвером, причём четверо должны быть чем-то связаны ранее. И жить здесь какое-то время. Потом храм сделает так, что один из четверых убьёт другого, а ещё один сам покончит с собой. Из двух оставшихся один вернётся домой, а второй… Второй станет богом. И железо здесь не для того, чтобы не впускать волшебство извне, а наоборот — чтобы когда всё это начнётся, не выпускать его во внешний мир…
Ягмара сделала несколько глотков, не почувствовав вкуса.
— И ты говоришь это сейчас…
— Это ещё не всё. Говорят, что Черномор проделывал это дважды. Второй раз — с такими же подобными богам…
— Но мы ведь ему не соперники в этом. В смысле, не ровня…
— Тут не важно — соперники, друзья… Кстати, если бы он вошёл в храм, ему бы пришлось полагаться больше на силу и хитрость, чем на могущество. Железо… оно такое.
— Подожди… А вдруг он вошёл? Он же может принимать любой образ…
— Поэтому отец и попросил шаманов посмотреть, что происходит снаружи.
