Поднявшийся в бассейне шум оглушает, голоса звенят, отскакивая от бетона и плитки. Другая лодка достигает финишной черты, а мы все еще неистово гребем, но, похоже, никуда не движемся, все глубже погружаясь в бирюзовую воду.
И все же Тедди продолжает грести, не желая сдаваться, и я следую его примеру, несмотря на размокший картон, несмотря на прибывающую воду, несмотря на беснующуюся толпу.
В четверти пути от финишной линии наша лодка разваливается. В этом нет ничего удивительного. Это не аттракцион «Веселая бочка», где люди неожиданно падают в воду
[15]. Я уже наполовину промокла, и края лодки начинают загибаться. Картон, словно одеяло, складывается пополам, и за секунду до того, как лодка уходит вниз, я успеваю задержать дыхание и закрыть глаза. В следующий миг мы ухаем на дно бассейна.
Погружение все равно вызывает шок. Вода холодная, а падение внезапное. На несколько мгновений я зависаю под водой, окруженная тишиной. Открыв глаза и не увидев Тедди, плыву наверх, усиленно молотя ногами. И выплываю на поверхность как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Тедди вылезает из бассейна.
– Тедди! – кричу я, но мой голос теряется в шуме, поднятом одноклассниками. Они топают ногами, хохочут, улюлюкают и тычут в нас пальцами:
– В следующий раз повезет!
– Сегодня не ваш день, толстосумы!
– Где вы яхту свою позабыли?
Покореженная лодка покачивается в хлорированной воде рядом со мной, точно всплывшая дохлятина. Низ уже начал разваливаться, поэтому я хватаю ее за край и плыву к финишу, таща за собой.
Подняв взгляд, вижу скрывающегося за дверью раздевалки Тедди. Он даже не обернулся. Меня охватывает злость. Я злюсь из-за проигрыша, из-за провала. Злюсь из-за того, что Тедди внес в мои расчеты изменения в самый последний момент, пальцем о палец не ударив до этого. Злюсь из-за того, что он оставил меня один на один с развалившейся лодкой и насмехающейся толпой.
Злюсь из-за того, что он бросил меня.
К тому времени как я доплываю до конца бассейна, к гонке готовится уже новая пара лодок. Я стою по пояс в воде, насквозь промокшая, дрожащая, одергивающая прилипшую к телу футболку, и оглядываюсь в поисках помощи: мне нужно вытащить из бассейна ворох размокшего картона. Но, похоже, никому нет до меня дела. Мистер Дилл уткнулся в планшет – наверное, ставит нам неуд, – а внимание зрителей уже приковано к следующим участникам. Толпа жаждет еще более эффектного поражения.
Я начинаю перекидывать размокшие остатки лодки через бортик бассейна, но они громоздкие и невероятно тяжелые. К моему облегчению, кто-то сверху разом вытаскивает из воды весь картон, и тот валится на синюю плитку подобно выбросившемуся на берег морскому животному.
Подняв глаза на своего спасителя, я сильно удивляюсь. На помощь мне пришел Сойер. На гонку с занятий отпустили только двенадцатиклассников, а значит, он прогулял урок.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
Он протягивает мне руку, но я добредаю до лестницы и вылезаю из бассейна сама. Отжимая шорты, с которых ручьями течет вода, разглядываю Сойера.
– Пришел поболеть за тебя, – отвечает он. Берет лежащее на одной из стартовых тумб полотенце и передает мне.
Я благодарно накидываю полотенце на плечи.
За спиной раздается свист: началась следующая гонка, сопровождаемая всплесками воды и гамом.
Сойер опускает ладонь на мое плечо и мягко тянет за собой к раздевалке. Я следую за ним, радуясь, что рядом есть человек, который знает, куда меня вести.
– Ты дрожишь, – замечает он.
Так и есть. Мне бы обсушиться и переодеться, но возле двери в раздевалку я слышу доносящиеся изнутри голоса своих одноклассниц. Большинство из них смеются – наверное, обсуждая нас с Тедди. Мне только этого не хватало. Разворачиваюсь и выхожу в коридор, оставляя босыми ногами на полу мокрые следы. Сойер идет за мной. Дохожу до узкого пустого коридорчика между кабинетом медсестры и спортзалом и сажусь, прислонившись к стене и откинув на нее голову. На мне мокрая одежда, вода с волос капает на пол, полотенце наброшено на плечи, как плащ. Но я радуюсь внезапной тишине.
Сойер опускается рядом со мной, но не вплотную, давая мне пространство. Почему-то я чувствую себя виноватой, ожидая, когда он заговорит.
– Так что, мы выиграли? – шучу я.
Выражение лица Сойера не меняется.
– Он тебе нравится, да?
Первый порыв – спросить: «Кто?» Чтобы выиграть время, а возможно, и вообще избежать этого разговора. Но я не могу поступить так с ним после всего хорошего, что он для меня сделал. Сойер вытащил лодку из бассейна. Дал мне полотенце. Протянул руку. Он пришел сегодня на гонки только ради меня – и единственный, кто мне помог.
Нечестно водить его за нос и притворяться.
– Да, – тихо отвечаю я, переведя взгляд на лужу на полу. Поэтому скорее чувствую, чем вижу, как он деревенеет. От него веет обидой и болью.
– Я тогда не сразу ушел, – объясняет Сойер, подтянув колени к груди. – Хотел убедиться, что ты вернулась домой. Я видел его на крыльце и видел, как вы говорили.
– Но ведь между нами ничего не было.
И это правда. Ничего не было и никогда не будет. Уж в этом-то Тедди меня уверил. Такое ощущение, будто наш поцелуй в то утро у него в квартире разделили совершенно другие люди.
Сойер печально смотрит на меня:
– А это не важно.
– Мы просто друзья, – говорю я, пытаясь не выдать голосом своего разочарования.
По моему носу катится капля воды, и Сойер поднимает руку вытереть ее, но затем опускает, передумав. Он не отрывает от меня взгляда, и я знаю, что он хочет меня поцеловать. Мне тоже, если честно, хочется его поцеловать, но это будет неправильно, поскольку я не разделяю его чувств. А жаль. Как бы мне хотелось чувствовать к нему то же, что я чувствую к Тедди. Тогда все было бы намного проще, намного лучше.
Но я не влюблена в него. И ничего не могу с этим поделать.
Поэтому я едва заметно отстраняюсь, и Сойер мрачнеет.
– Ты ему нравишься? – спрашивает он.
Мне не сразу удается выдавить это слово, и звучит оно тоскливо и пусто:
– Нет.
– А мне нравишься, – голос Сойера хрипл. – Ты мне нравишься, Элис. Сильно. Ты замечательная, и если он этого не видит, то…
– Сойер, – прерываю я его, поскольку мне невыносимо слышать остальное. – Прости. Мне очень жаль.
Он пару секунд сверлит меня взглядом.
– Я знаю, что тоже нравлюсь тебе.
