– Логично. – Я подцепляю пальцами сырную корочку.
– Вот меня и мучает любопытство. Из-за чего кто-то может отказаться от миллионов долларов?
Я устремляю взгляд в темноту. Как ответить на этот вопрос? С чего вообще начать?
– Не знаю, – наконец признаюсь я. – Наверное, я слегка испугалась.
– Сумма огромная, понимаю, – соглашается Сойер.
– У Тедди вся жизнь изменилась.
– Кто-то бы сказал: к лучшему.
– А кто-то бы сказал: к худшему. Я не знала, хочу ли, чтобы моя жизнь настолько изменилась.
Мне с огромным трудом удается проглотить готовое выскочить изо рта слово «опять». Вряд ли Сойеру известно что-либо о моем прошлом. Между нами словно чистый лист, который еще предстоит чем-то заполнить. И есть в этом что-то освежающее и бодрящее.
Сойер кивает, но все еще выглядит озадаченным.
– Что? – кошусь я на него.
– Просто… я вижу, как ты помогаешь в столовой. Бабуля считает тебя самым лучшим волонтером из всех. И я знаю, что ты много еще где помогаешь. Неужели у тебя не возникло искушения взять часть денег и… ну, я не знаю, сделать с их помощью что-то хорошее?
И снова сердце печально сжимается, поскольку я понимаю: именно так бы и поступили мои родители. А для меня хуже всего – ощущение, будто я разочаровываю их, хотя папы с мамой давно уже нет. Я запрокидываю голову, пытаясь собраться с мыслями.
– Честно? Я отказалась от денег чисто инстинктивно. В тот момент мне казалось это правильным. И большую часть времени я рада принятому решению. Но, конечно же, в глубине души я не могу не задумываться… Да ладно, что уж скрывать, я каждый раз захожу в столовую с мыслями о том, как эти деньги могли бы помочь нуждающимся. Или что бы я могла сделать для своей семьи. Я постоянно чувствую себя виноватой. Но также ощущаю невероятное облегчение от того, что не взяла эти деньги, а это лишь усугубляет мое чувство вины. Я уже даже начала жалеть о покупке этого дурацкого лотерейного билета, что тоже ужасно, поскольку Тедди и его мама очень нуждаются в выигранных деньгах. В общем, можно сказать, что я сомневаюсь в правильности своего решения, а потом сомневаюсь в своих сомнениях относительно него.
Сойер качает головой:
– Прости. Я не знал.
– Ерунда, – передергиваю я плечами. – Правда. Просто вот такой вот у меня сейчас странный период в жизни.
– Не вешай нос. Может, Тедди потом сам надумает сделать что-то очень классное с этими деньгами, и это разрешит все твои сомнения.
– Угу, – отвечаю я, прекрасно слыша нотку сомнения в своем голосе. – Может быть.
– Замерзла? – спрашивает Сойер, и только тут я осознаю, что дрожу.
Покачав головой, застегиваю куртку до самой шеи.
– Нет. На улице хорошо.
– Это правда. – Он обводит взглядом парк. – Я переехал сюда из Калифорнии, поэтому еще не привык к чикагским зимам.
Калифорния… думаю я, прикрыв глаза. Даже спустя столько лет первая мысль, которая приходит мне на ум при упоминании этого слова: «Дом».
– Я тоже, – отзываюсь тихо, и Сойер смотрит на меня с удивлением:
– Ты из Калифорнии?
– Да. До девяти лет жила в Сан-Франциско. – Я стараюсь, чтобы мои слова прозвучали непринужденно.
– Ничего себе, – смеется он. – А я из Сан-Хосе.
– Это рядом со Стэнфордом? Я безумно хочу туда поступить.
– Круто! – сияет Сойер. – Это прекрасный университет. В моем списке он тоже есть. Там дают отличный курс по истории.
– Правда? – Как же приятно говорить с ним об этом, когда тот же разговор настолько тяжело дается мне с Лео и Тедди.
– Прошлым летом я подрабатывал в стэнфордской библиотеке, – продолжает Сойер. – Это далеко не то же самое, что учиться там, но мне очень понравилось. Ты когда-нибудь была там?
– Однажды. – Мне вспоминается тот давний день, когда мы с родителями обходили территорию Стэнфорда. Мама походила на ошарашенную и восхищенную первокурсницу. – Моя мама поступила туда в аспирантуру, и мы ездили посмотреть кампус.
– Ей понравилось?
– В университете? Конечно. Там очень красиво.
– Да нет, учиться там.
Я медлю с ответом. Настал момент, когда я должна поведать Сойеру свою печальную историю. И увидеть в его взгляде сочувствие почти на грани жалости. Мне этого совершенно не хочется. Потому что мне нравится, как он смотрит на меня сейчас. И у меня нет ни малейшего желания тащить свое трагическое прошлое в наш разговор. Поэтому я этого и не делаю.
– У нее не вышло там отучиться.
– Что ж, надеюсь, у тебя выйдет, – улыбается Сойер. – Когда должен прийти ответ?
– Завтра.
– Волнуешься?
– Да. Я так давно мечтала об этом. О возвращении. О возвращении домой. Ты не думай, здесь мне тоже нравится, но я скучаю по тому, что осталось там. Я переехала сюда слишком… внезапно. Поэтому порой кажется, будто часть меня так и осталась там, на Западном побережье. И если я вернусь туда…
– То снова почувствуешь себя цельной, – договаривает за меня Сойер. Он не акцентирует внимание на моих чувствах, как сделал бы Лео. И не откалывает шуточки, чтобы вызвать мою улыбку, как всегда делает Тедди. Он просто некоторое время сидит рядом молча, обдумывая мои слова, а затем кивает: – Думаю, я тебя понимаю. Когда переезжаешь, твоя жизнь словно делится на две части. И ни там ни тут ты больше не чувствуешь себя дома.
Я улыбаюсь:
– Верно подмечено.
– А я вот еще жуть как скучаю по мексиканским лепешкам.
– Еще бы! – смеюсь я. – Там они намного вкуснее.
Мы обмениваемся разными историями из жизни, пока не приходит время очередного выбора: боулинг, кино или галерея игровых автоматов. Я выбираю последнюю, и следующий час мы играем в скибол и пытаемся выудить дешевых плюшевых зверюшек в автомате с металлической клешней.
Один раз Сойеру почти удается схватить игрушку, подцепив плюшевого пингвина за самый краешек болтающегося крыла. Наблюдая за тем, как он пытается вытащить зверька, я скачу, как мячик, и несколько раз хлопаю его по руке. Мое возбуждение несоразмерно призу, и в пылу азарта вырываются слова:
– Давай, Тедди!
Это происходит машинально, чисто по привычке. Так нечаянно называешь учительницу «мамой». Но я замираю, а со мной и Сойер. Его рука дрогнула, и пингвин выпадает из клешни и приземляется на мягкую груду своих плюшевых друзей.
Наши взгляды на секунду встречаются, и мы их сразу отводим.
– Прости. Я не хотела…
Сойер качает головой, но его синие глаза полны обиды.
– Я понимаю.
– Я просто привыкла орать на него, – улыбаюсь я, однако Сойер остается серьезным. – Попытаем счастья еще раз?
