В следующий раз нам не придется пробираться сквозь снег или ждать автобус на ледяном ветру. Теперь такси нам будет по карману. Во всяком случае, оно будет по карману Тедди.
Глупо, но сердце щемит от чувства потери.
Во-первых, разбогатевшие люди, скорее всего, не ездят на такси. Они сразу пересаживаются на лимузины или даже вертолеты. Но пусть такси довольно жалкая фантазия для тех, кто выиграл в лотерею, для нас оно всегда было непозволительной роскошью, о которой мы мечтали в такие вот деньки.
Ну а во-вторых, это первый маленький звоночек: вскоре все изменится.
Приблизившись к кафе, я вижу Лео. Он сидит за нашим любимым столиком у окна, склонив голову над меню. Тедди толкает стеклянную дверь, раздается знакомый звон колокольчика, и нас встречает уютное тепло и сладкий аромат вафель.
Мы проходим к столику. Лео опускает меню и, щурясь, смотрит на нас из-за старых очков.
– Надеюсь, это стоило того, – ворчит он, и Тедди в ответ улыбается.
11
Выслушав нашу историю, Лео некоторое время просто молча смотрит на нас.
– Почему, черт возьми, – наконец отмирает он, – ты рассказываешь все это мне?
Тедди недоуменно моргает:
– М-м-м… потому что ты мой лучший друг, и я подумал…
– Да нет же, – шепчет Лео тоном подозрительного типчика из фильма про ограбление. – Почему ты не говоришь прямо сейчас с адвокатом или кем там еще?
– Ой. Я подумал, ты подскажешь, что мне делать.
После этого Лео даже не дает нам сделать заказ. Он сразу ведет нас к выходу из кафе.
– Простите, – извиняется Тедди перед озадаченной официанткой, когда мы покидаем столик. – Обещаю, в следующий раз я оставлю вам огромные чаевые.
Она закатывает глаза. Ничего удивительного – обычно Тедди оставляет ей лишь горсть затертых монет. Выражение ее лица вызывает у него смех.
Вернувшись в квартиру Тедди, мы по-быстрому скидываем верхнюю одежду и разуваемся. Затем, усевшись втроем на диван, пялимся на полиэтиленовый пакет с билетом в ожидании мамы Тедди и родителей Лео, которым парни позвонили на обратном заснеженном пути из кафе. Мы ждем, когда взрослые придут и возьмут все в свои руки.
У Кэтрин Макэвой закончилась дополнительная смена в больнице, а тетя София и дядя Джейк пообещали приехать сразу, как только откопают из-под снега свою машину. Никто из них понятия не имеет, для чего их позвали, так как Тедди намерен сообщить всем грандиозную новость лично, при встрече.
Пока мы их ждем, мне впервые приходит в голову, что у нас троих – Тедди, Лео и меня – ровно столько же взрослых. Трое родителей. Трое детей. Две слепленных судьбой версии семьи.
– Это безумие, – время от времени нарушает молчание Лео, благоговейно уставившись на билет. – Полное безумие.
– Точно, – немного ошалело поддакивает Тедди.
– Безумие, – в легком оцепенении соглашаюсь я.
– Ты выиграл в лотерею, – говорит Лео Тедди так, будто тот мог об этом позабыть. Роняет голову в ладони, взъерошивает свои темные волосы и поворачивается ко мне: – А ты купила билет. Наверное, ничего безумнее этого не случалось. Никогда.
К приходу Кэтрин Макэвой мы уже взвинчены до предела и не можем спокойно сидеть на месте. Тедди мечется по квартире, я готовлю кофе, Лео читает в мобильном, что делать при выигрыше в лотерею. Услышав звук открывающейся входной двери, мы все замираем. Кэтрин входит в расстегнутом пальто, под которым надета больничная униформа. Уставшая и сонная после двух смен, она возится с ключами, опустив голову. Короткие светлые волосы падают ей на глаза.
Увидев нас троих, уставившихся на нее, она застывает у двери.
– Привет всем, – произносит Кэтрин таким тоном, что становится ясно: наша попытка выглядеть обычно с треском провалилась. – Что случилось-то? – выгибает она бровь.
Тедди делает шаг вперед. Он походит на ребенка, которого распирает от удивительнейшего секрета. Его лицо сияет как медный таз.
– Привет, мам. – Он небрежно облокачивается на стойку в тщетной попытке казаться беспечным. – Нам тут это… нужно тебе кое-что сказать.
Я вижу, как она напрягается и сжимает челюсти, готовясь к плохим новостям. Тедди тоже это видит и поспешно качает головой.
– Все хорошо, – бросается он к матери, хватает ее за руку и практически тащит к зеленому креслу возле дивана. – У нас хорошая новость.
– Тедди, – устало произносит Кэтрин, – у меня была тяжелая ночь.
– Знаю, но поверь мне, ты хочешь это услышать. Помнишь, как мы однажды пытались украсть… не важно. Помнишь, как ты всегда повторяла мне: никогда…
– Тедди. – Я опускаю на стойку чашку с кофе. – Просто скажи ей.
– Да, пожалуйста, просто скажи мне.
Лео поднимает пакет с билетом и отдает его Тедди. Тот осторожно достает билет двумя пальцами и с гордым видом протягивает маме.
– Вот, – говорит он, не в силах больше сдерживать улыбку.
Кэтрин несколько секунд хмурится, ничего не понимая, а потом на ее лице появляется досада.
– Ты ведь знаешь, – наконец произносит она, – что лотерея ничем не лучше азартных игр?
– Мам, – стонет Тедди. – Не начинай. Это вовсе не одно и то же.
Но Кэтрин уже завелась и возбужденно наклоняется вперед:
– Конечно, одно и то же! Лотерея – это социально приемлемая форма азартной игры. И куча людей, которым азартные игры не по карману, выбрасывают деньги на игру, шансы выигрыша в которой…
– Билет мне подарила Элис, – перебивает маму Тедди, указывая в мою сторону.
Лео прыскает со смеху.
– Всем известно, как плохо Элис влияет на людей, – прикалывается он.
Я возвожу глаза к потолку.
– Это был подарок на его день рождения, – объясняю я Кэтрин, присоединяясь к ним в гостиной. – Я подарила билет в шутку. В честь восемнадцатилетия.
Я чуть не добавляю, что Лео купил Тедди сигареты, но передумываю: это сейчас ни к чему.
– В любом случае, все это сейчас не важно, – говорит Тедди, наклонившись над креслом так, чтобы их с мамой глаза оказались на одном уровне. – И это не имеет никакого отношения к отцу. Дело в том… – У него вырывается смешок. – Дело в том… что мы выиграли.
Кэтрин непонимающе глядит на него:
– Выиграли?..
– В лотерею. Мы выиграли в лотерею.
– То есть…
– То есть мы сорвали джекпот! Крупный джекпот!
Глаза Кэтрин изумленно расширяются:
– Насколько крупный?
– На сто сорок один миллион триста тысяч долларов, – называет сумму Лео, бросив взгляд на мобильный, чтобы не ошибиться. – Было бы больше, если бы не еще два победителя. После выплаты налогов останется где-то пятьдесят три миллиона. Можно взять сразу весь выигрыш, а можно получать ежегодные выплаты в размере двух миллионов восьмисот тысяч. Хотя кто захочет получать такие деньги в разбивку? Нельзя захватить мир, живя на пособия!
