Посвящается моим замечательным бетам Рите Вирд, Ире Юрасовой и Юле Фридман
Часть первая
ВВЕДЕНИЕ
— Мисс Саттон? — Дверь протяжно скрипнула, и Милдред Уоткинс просунула в щель кудрявую головку. — Вам письма.
— Спасибо, мисс Уоткинс. — Я нетерпеливо привстала, завидев конверт со штемпелем Уортфинского королевского университета. Наконец-то!
Секретарша, нескладная дева неопределенных лет, аккуратно положила передо мной три конверта и поправила очки в толстой роговой оправе.
— К вам еще посетитель, мисс Саттон. Вот его карточка.
Бросив взгляд на белоснежную визитку, где золочеными буквами было выведено «Джозеф Харпер, барристер», я приподняла брови. С какой стати со мной ищет встречи какой-то незнакомый адвокат?!
— По-видимому, это к мистеру Лукасу, — отмахнулась я, потянувшись к канцелярскому ножу. — Тот сумасшедший снова вздумал судиться, все выискивает плагиат.
— Нет, мисс Саттон. — Милдред сцепила руки перед собой и непреклонно покачала головой. — Он сказал, что хочет видеть лично вас!
— Тогда пригласи его, пожалуйста, — рассеянно попросила я и прикусила губу, обнаружив в вожделенном конверте густо исчерканные красным листки.
Исправлений там было куда больше, чем, собственно, текста, а большинство пометок оказались откровенно хамскими: «Идиотизм!», «Только женщина могла до такого додуматься!» и коронное редакторское «Неприемлемо!»
По-видимому, мистер Эверетт, почтенный редактор «Научного вестника Уортфинского королевского университета», был сильно не в духе, когда на глаза ему попалась моя злосчастная статья. Впрочем, по мнению мистера Эверетта, женщины смыслили в науке куда меньше собак, а в вопросе наследственности могли иметь лишь сугубо практические знания.
Мне же для докторской нужны минимум две дюжины научных статей, и «Научный вестник Уортфинского королевского университета» для их публикации подходил идеально. Можно попробовать «Манчестерский научный журнал» и «Вестник биологии и химии Шеффилдского национального университета», именно к ним я обращалась при защите кандидатской. Но двадцать четыре статьи в журналах, выходящих раз в квартал… Ждать придется долго, а внести все требуемые мистером Эвереттом правки означало бы выхолостить идею, оставив лишь пустые рассуждения о новизне темы и несомненной ее сложности. Еще бы!
Деликатное покашливание оторвало меня от нелегких раздумий. Впрочем, тут и думать не о чем. Даже если я соглашусь со всеми исправлениями, в следующий раз редактор снова найдет, к чему придраться. И будь ты хоть семи пядей во лбу, все равно останешься хуже самого ленивого аспиранта-мужчины!
Я смахнула в ящик стола позорное письмо и лишь затем взглянула на почтенного адвоката.
— Добрый день, мисс Саттон, — вежливо улыбнулся он, слегка поклонившись.
У него были седые волосы, тщательно уложенные ароматным воском, такие же седые бакенбарды и располагающий глубокий голос. Серый костюм в едва заметную синюю полоску, белоснежная сорочка, запонки и булавка для галстука из белого золота с сапфирами, портфель из телячьей кожи — все атрибуты преуспевающего юриста.
Руки я ему не подала, ограничилась сухим кивком. Ничего хорошего этот визит не сулил.
— Здравствуйте, мистер… — я опустила взгляд на визитку, — Харпер. Не знаю, чем могу быть вам полезна.
Вежливую попытку его спровадить он выслушал со столь же вежливой улыбкой, затем оглянулся на приоткрытую дверь.
— Вы позволите? Боюсь, разговор весьма деликатен.
При всех своих многочисленных достоинствах Милдред обладала одним весьма существенным недостатком — неистребимым любопытством. Впрочем, в НИИ Родовой магии это пороком не считалось, тут сплетничали все.
— Конечно, — неохотно согласилась я. — Присаживайтесь, мистер Харпер.
В конце концов, неприятности следует встречать с открытым забралом, даже если ты — женщина. Особенно если женщина.
Адвокат тщательно прикрыл дверь (мне послышался разочарованный стон секретарши) и уселся, поставив на колени портфель.
— Мисс Саттон, не буду ходить вокруг да около. — Он щелкнул замочком и вытащил картонную папку. Извлек из нее два листа дорогой мелованной бумаги и, привстав, положил передо мной. — Я уполномочен предложить вам соглашение. Ознакомьтесь, будьте любезны.
Хмыкнув, я принялась читать, и по мере чтения брови у меня ползли все выше и выше.
— Что это? — Я брезгливо, одним пальцем отодвинула сей канцелярский шедевр и воззрилась на адвоката.
— Вам что-то непонятно? Я могу растолковать спорные места, — предложил он с готовностью, чуть подавшись вперед.
— Непонятно, — согласилась я, устало потирая лоб. — Простите, но сам этот договор — нелепость!
— Почему же? — Адвокат, кажется, обиделся. — Уверяю, формулировки подобраны максимально точно и полностью отражают волеизъявление моего клиента.
— То есть, — я нашла в тексте нужное место и подчеркнула его ногтем, — Фицуильям Скотт, барон Мэлоуэн, всерьез предлагает мне, мисс Маргарите Саттон, законный брак?
Как всегда, при звуке своего полного имени я поморщилась. Ох уж эта мама со своим пристрастием к звучным именам! Надо же было назвать дочерей Маргаритой, Ириниэль и Джульеттой! Мы всегда предпочитали сокращенный вариант.
— О, разумеется! — Адвокат чуть заметно улыбнулся. — Обратите внимание, если по истечении трехлетнего периода вы пожелаете означенный брак расторгнуть, барон обязуется этому всецело содействовать, даже готов выплатить солидную компенсацию.
И воздел указательный палец.
Я молча разглядывала визитера, подспудно ожидая, что сейчас в кабинет ворвутся сестры с криком: «Шутка!» Хотя до сих пор Ирэн ограничивалась максимум стаканом холодной воды на подушку утром, а Джули и вовсе к розыгрышам не склонна. Коллеги же вряд ли до такого додумаются.
— Зачем? — спросила я, устав от этого нелепого разговора. — Объясните, зачем титулованному аристократу жениться на простой горожанке, которую он в глаза не видел? Даже в наше просвещенное время баронство кое-что значит!
— Вот именно! — просиял мистер Харпер, как будто я была свидетелем, чьи показания позволили ему добиться оправдания клиента. — Баронство кое-что значит!
Я встряхнула волосами. Ах, как ругалась мама, когда я еще девчонкой обрезала свои рыжие косы! Теперь они отросли ниже плеч, но все еще были далеки от прежней длины по пояс.
— Вы так и не ответили, зачем барону этот нелепый брак.
— Разумеется, с той же целью, с которой заключаются все прочие браки, — ответствовал юрист, пригладив седые бакенбарды. — То есть для рождения потомства.
