– Ознакомьтесь, если все так, пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». И подпись.
Алена пыталась сосредоточиться, но от волнения строчки перед глазами прыгали, буквы расплывались, смысл ускользал. Да и думать ни о чем, кроме как о Максиме, не могла.
– А Максим Явницкий? Что с ним будет? – спросила она срывающимся голосом.
Дознаватель поднял на нее равнодушные рыбьи глаза.
– Это решать суду.
– А сейчас он где?
– Сейчас еще здесь, с ним работают. А вообще, пока идет делопроизводство, он будет находиться в следственном изоляторе, – сухо ответил дознаватель, передав ей подписанный пропуск.
– А что можно сделать? – чуть не плакала она, не глядя взяв бумажку.
– Делать будем мы, – пробормотал он, перебирая папки на столе. Затем поднялся из-за стола и прошел к стеллажу, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
Покинув отдел, Алена еще несколько минут стояла в нерешительности, напряженно всматриваясь в серое здание полиции, в безликие окна, зарешеченные на первом этаже: где там сейчас он? Что делать?
Она снова набрала отца и снова прослушала механический голос автоответчика. Куда же он запропастился, когда так нужен?!
* * *
С Жанной Валерьевной и Артемом Алена не виделась с самых похорон, а дома не была еще дольше. И при других обстоятельствах ни за что не поехала бы. Но теперь не до старых обид и счетов, не до церемоний и уязвленного самолюбия. Вероятно, мачеха знает, где отец? А нет, так она и сама, наверное, может к кому-нибудь обратиться за помощью.
Пока ехала в коттеджный поселок на такси, ей позвонила хозяйка. Накинулась сразу же:
– Я все знаю! Я в ужасе просто! Я верила тебе, хорошо относилась, а ты… Я даже внучку свою тебе доверила. Представляю, чему ты там ее учила. Как ты могла устроить из моей квартиры наркопритон?! А еще студентка называется.
Хозяйка верещала так, что Алене едва удалось вставить слово:
– Никакой наркопритон я не устраивала.
– Вот как? А у кого сегодня был обыск? У кого нашли наркотики? Я все знаю! И знаю, что ты с этим наркодилером непотребством занималась в моей квартире!
– Это неправда!
– Сегодня же выметайся оттуда! Чтобы до вечера все вещи вывезла. Ясно?
– Но я заплатила за квартал вперед. Еще целый месяц…
– А это, дорогуша, будет компенсацией за обманутое доверие. Я предупреждала, что квартиру сдаю порядочной девушке, а не… В общем, так: если сегодня вещи не вывезешь, завтра я приду с полицией.
Алена сбросила звонок. Спорить сейчас с ней не было никаких сил. Еще и водитель поглядывал на нее настороженно в зеркало, видимо, слово «наркопритон» не понравилось. Расслабился, только когда получил деньги.
Открыл ей дверь Артем. Видно было, удивился. Лицо так и вытянулось.
– А отца нет, он в отъезде, – сообщил, пропустив приветствие.
– Я к Жанне Валерьевне.
Он молча посторонился, давая пройти.
– Подожди в гостиной, сейчас она спустится.
С этим домом и с гостиной, в частности, столько всяких воспоминаний было связано! И неприятных, и волнующих. Вот здесь, именно на этом месте они сидели с Максимом на полу, и она обрабатывала ему сломанные пальцы. Тогда она была в ужасе, а сейчас тот вечер вспоминается с теплом, как один из счастливых моментов.
– Здравствуй, Алена, – вывела ее из раздумий Жанна Валерьевна.
Выглядела она, как всегда, безукоризненно – макияж, укладка, дорогой костюм. Будто не дома сидела, а собралась на прием. И держалась, как всегда, холодно и благовоспитанно. Это, пожалуй, уметь так надо – столь явственно источать неприязнь, не выходя ни на йоту за рамки безупречной вежливости.
– Здравствуйте, – ответила Алена и растерялась: с чего начать? Как ей все объяснить? Не вывалить же просто: ваш сын в тюрьме.
– У тебя какое-то дело?
– Я не могу дозвониться до отца, – нашлась наконец.
– Он уехал.
– А куда? Надолго? С ним как-то можно связаться?
– А что случилось? – Мачеха, видимо, уловила нервные интонации и тоже встревожилась. – С Максимом что-то?
– Да. Его забрали в полицию.
– Как?! За что?! Когда?! – От ее спокойствия и выдержки вмиг не осталось и тени.
Жанна Валерьевна плакала, причитала, терзала ее расспросами, а Алене самой требовались ответы. Где отец? Как его найти?
– Почему, если наркотики нашли в твоем доме, взяли его, а не тебя? Ты наркоманка?
– Да нет же!
– Тогда почему они у тебя нашли их? Откуда они там взялись? Почему мой сын в тюрьме? Все из-за тебя! Ты – просто проклятье для нашей семьи! Ты все разрушаешь! Ты жизнь моему сыну сломала!
Она, не сдерживаясь, рыдала в голос. На шум спустился и Артем.
– Что, кто-то опять умер?
– Из-за нее Максима… – всхлипывала Жанна Валерьевна, – Максима могут посадить. Он в каталажке сейчас.
Понимая, что от мачехи сейчас толку никакого, Алена обратилась к нему:
– Артем, ты-то можешь сказать, где отец? Как его найти? Он ведь может помочь…
Артем растерялся, потом промямлил:
– Он сейчас вообще нам никогда не говорит, куда и насколько уезжает. У него, – он опасливо оглянулся на мать и тише добавил: – У него, по ходу, другая семья. Но я понятия не имею, как с ним связаться. Давай попробуем позвонить в пароходство. Только… Он там всех предупредил… Короче, они там его все покрывают. Мы уже звонили вчера. Они твердят одно, как заведенные: «В командировке. Больше ничего не знаем». Но попробуй – вдруг?
Артем продиктовал номер приемной пароходства. Ответила секретарша, но ничего толком не сказала. Повторила все то же, что до этого говорил Артем.
– Может, есть еще какие-то контакты?
– Ну есть. Но толку? Он им велел молчать, чтоб мать его не допекала, они и молчат. Но пробуй. Может, получится. Вот есть телефон водилы, Нины…
– Нины? Это его ассистентка?
– Ну да…
Нина сразу же узнала Алену, даже, судя по голосу, обрадовалась:
– О, какие люди! Как жизнь самостоятельная?
– Нина, я в беде. Мне срочно нужно связаться с отцом.
– Что случилось?
– Потом расскажу. Нина, ты можешь ему передать, что он мне нужен?
– Передам, – пообещала она.
Отец перезвонил буквально сразу.
– Папа! – воскликнула она и заплакала.
– Алена, с тобой все в порядке? – встревожился он не на шутку. – Где ты? Что произошло?
