Она вздрогнула от неожиданности, но, увидев его, улыбнулась.
– Привет. Уезжаешь?
– Да, вот сейчас только пообедаю в столовке и поеду. Не хочешь присоединиться?
– Нет, спасибо, я дома…
– Тебе что от нее надо? – услышал Денис за спиной знакомый наглый голос.
Обернулся. Снова он! Новенький, черт бы его побрал! Как проклятье какое-то! Он и в общаге его уже достал до невозможности. Теперь еще тут. И вообще, что за вопрос?
– От кого от нее? – хмыкнул недоуменно Денис. – Это тебе что тут надо?
– Отошел от нее!
И снова этот взгляд, будто прямо сейчас готов вцепиться.
– Максим… – пролепетала Алена.
– С чего бы это? Я тебя еще забыл спросить, подходить мне к своей девушке или нет.
По-хорошему, надо бы вломить этому нахалу за все, и особенно за вот такие необоснованные наезды, еще и при Алене. Но все мысли крутились лишь вокруг предупреждения Рахмета. И очередной скандал с этим психом ему сейчас совершенно ни к чему. Ему надо уйти как можно быстрее и незаметнее. Нет, ну принесло же этого черта так не вовремя!
– К кому? – не отставал этот. – К своей девушке? Что за бред ты несешь?
– Тебе чего надо? – раздраженно спросил Денис.
Но этот повернулся теперь к Алене:
– Он что такое говорит? Почему он тебя называет своей девушкой?
– Ну, наверное, потому, – ответил Денис, не совсем, впрочем, понимая, чего этот так завелся, – что мы с ней встречаемся. Третий месяц как. Алена, вы что, с ним знакомы?
Алена, бросив на Дениса быстрый взгляд, кивнула и снова уставилась на «доцента».
– Это правда? – спросил он у нее.
Она молчала, потом кивнула.
Какое же у него сделалось лицо! Как оно исказилось! Он как будто посерел на глазах.
На миг Денис почувствовал себя по-настоящему счастливым. Потому что видеть вот такое лицо у своего врага, злейшего врага, – это блаженство. Это победа. И он бы ликовал, если бы не тошнотворный страх, заглушавший все остальные эмоции.
– Ладно, Алена, потом созвонимся, мне пора. – Денис наклонился и поцеловал ее в щеку.
Последнее время она все норовила увернуться от его поцелуев, но тут стояла столбом. «Надо будет потом выяснить, не он ли тот другой», – пометил себе Денис. Но потом. Сейчас это его почти не волновало.
Глава 23
В воскресенье Максим встречался с матерью. Ей понадобилось «что-то ему рассказать не по телефону». Звала домой, мол, отец все равно уехал, но Максим наотрез отказался. «Ноги, – сказал, – моей там больше не будет».
Встречались в центре в семейном ресторанчике, который помнил еще чуть ли ни с детства. Четыре года назад здесь справлял свое шестнадцатилетие.
Мать выглядела необычно. То есть вроде все как всегда, но нечто неуловимое проскальзывало в жестах, во взгляде, в улыбке. Улыбка, кстати, у нее вообще с лица не сходила. Настроение, судя по всему, было у нее прекрасное. Впрочем, как и у Максима. Но начала разговор она, по обыкновению, издалека. Расспросила, как живется, как учится, посетовала, что надо бы квартиру снять и съехать из этого «клоповника», посокрушалась, что он похудел, и по этому поводу заказала кучу всего.
Максим слушал ее молча, сосредоточенно уплетая стейк. После пресной столовской еды он казался ему пищей богов.
– Я что хочу сказать… – решилась наконец мать перейти к главному. – Только прими это спокойно.
Максим оторвался от еды и поднял на нее глаза.
– Ты же знаешь, как я несчастна с Димой. Он никогда не относился ко мне, как к… В общем, не любил меня по-настоящему. А ведь этого хочет каждая женщина – быть любимой. Не каждой выпадает познать взаимную любовь. Поэтому когда между мужчиной и женщиной вспыхивает чувство, то это такое счастье!.. Но с возрастом у всех нас есть уже обязательства, семья, долг. И чтобы построить отношения, надо много трудностей преодолеть и предрассудков, многие ведь считают, что связь…
– Ты что, любовника себе завела? – спросил ее в лоб Максим.
– Ну почему сразу любовника?
– А кого?
– Ну… – Мать, смутившись, отвернулась к окну. – Мне не нравится это слово. У нас с ним, чтобы ты знал, серьезные отношения.
– С кем?
Она посмотрела на него как-то просительно. Будто говорила: «Не осуждай, пожалуйста!»
– С Аркадием.
– Кто такой?
– Ну как? Аркадий, художник, который снял у нас дом.
Максим присвистнул:
– Ничего себе! Быстро же вы преодолели трудности и предрассудки.
– Все не так! Ты не понимаешь! Я не знаю, как объяснить, но… Господи, Максим, я что, не имею права быть счастливой? Хоть раз в жизни?
– Имеешь, – пожал он плечами.
– Значит, ты не осуждаешь меня?
– Мам, ну ты взрослый человек. С какой стати мне тебя осуждать? А отец что?
– Дима пока не знает. Я пока не буду ему говорить.
– Почему?
– Ну ты не поймешь. С Аркадием у нас пока все прекрасно, да. Но вдруг это преходяще? Творческие люди – они такие непостоянные… Я уйду от мужа, сожгу все мосты, а вдруг у нас с ним не сложится? И останусь у разбитого корыта.
– В таком случае тебе как минимум надо привыкнуть к слову «любовник».
– Максим!
Настроение вдруг испортилось. То есть не совсем, просто стало слегка неприятно. Не нравились ему никогда вот такие игры. Хотя чему он удивляется? Это как раз в духе матери. Она ведь всегда стремилась при любых обстоятельствах сохранить видимость благопристойной дамы. Да и пусть. Ему-то что?
– У меня для тебя тоже новость, – сообщил он деловито.
– Какая? – Мать явно обрадовалась, что он сменил тему.
– Мы теперь с Аленой вместе.
– С какой Аленой? – не сообразила она.
– С Аленой Рубцовой.
Мать несколько секунд сидела молча, хлопая глазами.
– Это что, шутка такая? Максим, ты же не всерьез сейчас?
– Я сюда из-за нее перевелся. Куда уж серьезнее?
– Из-за нее? Ты меня убиваешь! – Лицо ее исказила страдальческая гримаса. – Максим! Зачем тебе она? Ну кто угодно, только не она!
– Ну что за бред-то? Я за тебя порадовался, теперь ты за меня порадуйся.
– Максим! Мне аж плохо… А что скажут люди, ты подумал? Вы ведь считаетесь братом и сестрой!
– Да мне вообще без разницы, что скажут люди. И ты не переживай. Мы с ней как-нибудь тоже преодолеем трудности и предрассудки.
* * *
