– Рубцова! – изумилась Захарова. – Where are you going?
[4]
Впервые ее подвела выдержка. Но тут виновато общее состояние: ведь каждую ночь она скулит в подушку о том, о чем, собственно, убиваться нет смысла, и о том, о ком думать нельзя. Но Изольда… До чего же противная тетка! И ведь не старая совсем, чуть больше сорока, может. И не страшная, вполне даже ничего. Но одинокая. Девчонки утверждали, что когда-то у нее имелся муж, тоже преподаватель. Потом он закрутил роман со студенткой и ушел от нее. Вот теперь она и отрывается на всех симпатичных студентках. Алена не знала, правда это или домыслы, но то, что Изольда гнобила и ее, и одногруппниц с каким-то завидным остервенением, – факт.
В растрепанных чувствах она спустилась в безлюдный холл. «Управленцы» и «журналисты» уже отучились и разошлись, «иностранцы» сидели на парах, за исключением немногочисленных прогульщиков.
Алена решила дождаться перемену в столовой, а заодно и обдумать ситуацию. В пятницу ведь опять грамматика у Изольды. Как к ней идти? Будто ни в чем не бывало? Или не ходить? Тогда на экзамене она точно с нее три шкуры спустит. Да и вообще, трусость это. А пойдешь – ведь наверняка припомнит сегодняшний взбрык и, возможно, еще больше будет цепляться. Угораздило же!
Она пересекла холл, направляясь к двустворчатым дверям столовой, когда оттуда вдруг вывернул… Максим.
Алена непроизвольно охнула и остановилась.
Глава 9
Уложиться в пару дней, как планировал Максим, не получилось. Волокита с документами затянулась почти на неделю. Вещей тоже накопилось за два года столько, что и при желании не увезешь, хоть вроде и не такой уж барахольщик.
Но самым тяжелым оказалось объяснение с Ингой. Мирно расстаться, увы, не получилось.
Сначала Максим не хотел ничего говорить про Алену, прикинув, что так, видимо, будет обиднее. Долго и нудно объяснял про деда, про мать, сочинял про всякие семейные обстоятельства – Инга не внимала. Может, чувствовала, что это все на самом деле пустые отговорки. Требовала, просила, слезы лила, на каждый довод находила кучу контраргументов. Вот и не выдержал он в конце концов напора и выдал на-гора, что у него там другая – первая любовь. Что последовало затем – лучше не вспоминать. Даже перелет после той сцены не особо его нервировал, впервые. А ведь еще предстояла встреча с отчимом, который пока и понятия не имел, какой сюрприз его ждет.
Но дома никого, кроме Веры и горничной Ани, не оказалось. Артем в школе, пояснили они, у Жанны Валерьевны – стрижка и какие-то там еще процедуры, а Дмитрий Николаевич на работе, наверное. На этом обе смущенно переглянулись. Аня брякнула, что «работает» он со вчерашнего дня, но ее тотчас одернула Вера, ткнув в бок локтем.
Максим допытываться не стал – ему, по большому счету, было без разницы, где носит Дмитрия Николаевича. Даже проще, что его нет, ведь грядущую их встречу вряд ли можно представить теплой.
Наскоро приняв душ, Максим помчался в университет. Даже от обеда отказался, хотя как только Вера его не упрашивала, соблазняя ароматами свежей выпечки.
От ароматов и правда сводило практически пустой желудок – в самолете он традиционно есть не мог, – но время поджимало. Если он не успеет принести документы до четырех, придется ждать завтрашнего дня. А ведь и без того его зачислят, видимо, не тотчас. Так что каждый день на счету.
Успел! И Ольга Семеновна его сразу же вспомнила. Встретила с улыбкой, просмотрела бегло документы, отдала распоряжения секретарю и еще кому-то по телефону, а Максиму велела явиться утром в понедельник и уже не к ней, а в свой деканат.
Желая убить двух зайцев сразу, он заодно поинтересовался и местом в общежитии. Так, на всякий случай.
Отец ведь наверняка выставит его из дома, а даже если и нет – после всего самому там оставаться не хочется.
Можно, конечно, жить в доме деда, но каждое утро оттуда не наездишься. Была бы хоть машина своя или байк, а мотаться по электричкам – сомнительная радость.
Вариант со съемной квартирой Максим пока не рассматривал – карточка и так сильно оскудела, а ведь еще на что-то существовать надо и оплату за второй семестр где-то изыскать.
Ольга Семеновна воззрилась на него в изумлении, и Максим с пафосом задвинул речь о том, что не желает сидеть на шее отца, стремится к самостоятельности и все такое прочее. Насколько уж убедили ее эти доводы, он не понял – выглядела она по-прежнему удивленной, однако место ему пообещала, правда, нехотя:
– Вообще-то этими вопросами у нас заведует профком, я только списки одобряю… Ну и общежитие мы даем бюджетникам и иногородним, но… В принципе, думаю, это не проблема. Я, конечно, позвоню им, ты же у нас тоже как бы приезжий. Только вот ты и сам не сможешь там жить.
– Почему?
– Ну условия там, знаешь ли, не то чтобы спартанские, но далеко не пять звезд. Вряд ли ты к таким привык, – усмехнулась Ольга Семеновна.
– Ну я не такой уж и изнеженный, – буркнул он.
Она ничего не ответила, но снова усмехнулась, мол, знаем мы вас таких «неизнеженных».
Максиму даже как-то неприятно стало. И немного обидно. Что уж она так? Ведь она его совсем не знает. И понятия не имеет, в каких условиях он жил в том же, например, пансионате. Однако спорить не стал, для себя решив, что теперь уж точно заселится в эти «далеко не пять звезд», хотя бы из чистого упрямства. Ну и из соображений экономии, конечно.
В целом же он ушел довольный, что все сложилось удачно.
Прогулялся по этажам – вуз как вуз. Длинные коридоры, широкие лестницы, кафедры, аудитории, огромный холл с зеркальными колоннами.
С любопытством изучил стенд, на котором висели объявления и расписание. Подосадовал, что будет учиться с ней в разные смены. В конце концов решил найти столовую и хоть немного поесть, потому что в животе урчало на все лады. А уж затем, подкрепившись, осуществить вторую часть плана – выяснить, в какой группе учится Алена. Ну и найти ее.
Ждать до понедельника – почти целую неделю – в его планы никак не входило. Да и какой понедельник, когда кровь так и играла от одной мысли, что прямо сейчас она тоже где-то здесь, в этом же здании, сидит, пишет, слушает…
Где находится столовая, ему показали улыбчивые девушки. Выбор блюд, правда, оказался скромный: рожки, гречка, котлетки, овощные салаты, но Максим с аппетитом съел все, что взял.
Теперь оставалось наведаться в деканат факультета английского языка и выспросить то, что так его интересовало.
Вообще-то, прикидывал он, ему вполне могли и не сказать ничего. С этими личными данными все сейчас так носятся. Но у него был козырь – официально он ей все-таки брат.
«Так им и скажу – брат…» – продумывал он доводы, выходя из столовой.
