Жубер с женой посмотрели на часы в один и тот же момент.
Он немного беспокоился. По устоявшейся традиции за обедом о женщинах говорили, но не приглашали. Поэтому, когда Леонс по приказу мужа показалась в зале, она извинилась, потому что думала, что обед уже закончился, прошу прощения, она сделала вид, что разворачивается, Гюстав понял, что окончательно поразил своих однокашников: красота Леонс всех ошеломила, нет, нет, госпожа Жубер, не извиняйтесь, все смотрели кто на ее глаза, кто на ее бедра, те, кто видел ее в профиль, пожирали взглядом великолепные ягодицы и сглатывали слюну. На ней было чудесное платье из крепдешина цвета слоновой кости, волосы украшал черный пластмассовый гребень. Останьтесь, садитесь! Жубер ликовал. Саккетти, рядом с которым уселась Леонс, решил, что, кроме аромата новых духов «Коти», эта дьявольская женщина источает чрезвычайно сексуальные флюиды.
Дюпре дал сигнал к окончанию рабочего дня, и тут же его едва не затолкали остальные рабочие, тоже спешившие вон из мастерской. Мадлен Перикур стояла на противоположной стороне тротуара и не могла оказаться там случайно, к тому же она пристально смотрела на него. Он перешел улицу.
– Здравствуйте, господин Дюпре.
Он просто поднес ладонь к козырьку, ему было неловко в ее присутствии. Они случайно встретились – когда же это было? – прошлой осенью, и не нашли, что сказать друг другу, вспоминать об этом было довольно неприятно. Он сказал ей тогда, что работает старшим мастером на предприятии, занимающемся сварочными работами, на улице Шатодэн, найти несложно.
– Мы не могли бы?..
Она указала на улицу, ей хотелось бы поговорить с ним, и тротуар для этого не слишком подходит.
Они дошли до улицы Сен-Жорж, он сжался, когда открывал перед ней дверь в кафе «У Жермены», где иногда обедал. Он провел ее в глубину зала. Рядом, в бильярдной, шумели игроки, так что их никто не мог услышать. Она взяла лимонад, он – воду «Виши». Неужели он никогда не пьет пиво или вино, как все мужчины? – подумала она. Чтобы оттянуть время, она с преувеличенным интересом рассматривала заведение, как будто он привел ее в место, о котором часто говорил и которое она открывала для себя с радостным изумлением. Эта состоятельная дама в шляпке вызвала интерес у посетителей, но Дюпре был мужчиной крепким, и от него веяло недюжинной силой. Оттопыренные уши и слегка гноящиеся глаза не вызывали желания вмешиваться в его дела, и игроки вернулись к бильярду.
– Чем могу служить, госпожа Перикур?
Она сделала глоток лимонада, он же не притронулся к своему стакану и пристально, не двигаясь, смотрел на нее.
– Я пришла… попросить у вас совета.
– У меня?
Она кожей чувствовала, что он ей не доверяет. Она быстро переводила взгляд с его рук на стойку бара, потом на бильярдную, затем снова поднимала на него глаза. Она решилась:
– Я кое-кого ищу, понимаете…
– Кого же?
– О, не кого-то конкретно, я имею в виду, что… то есть… ищу кого-нибудь… для одной работы. Да, для работы.
– Что за работа?
Взгляд ее снова стал блуждать, она нервно барабанила пальцами по столику.
– Работа… сыскная в некотором роде. Разузнать кое о ком.
Он кивнул, сыск, ясно. Дело принимало странный оборот, он ждал продолжения, хотел, чтобы она договорила, но Мадлен молчала, и казалось, что она все сказала. Он отпил воды. Сыск касался в основном женатых пар, измен. Перикур хочет следить за любовником, за будущим мужем или соперницей – он-то какое отношение к этому имеет?
– Есть люди, которые занимаются таким, госпожа Перикур, детективы. Они следят за тем или иным местом, знают законы… Умеют в нужный момент вызвать комиссара… В общем, понимаете, чтобы застать обоих за делом.
– О, – сказала Мадлен, поняв, что ее неверно поняли, – речь идет совсем не об этом, господин Дюпре!
– О чем же тогда?
– Ну… надо проследить, как вы сказали, за некоторыми людьми, чтобы обнаружить кое-что…
– Чтобы им навредить, так?
– Именно!
Мадлен стало легче. Она удовлетворенно улыбнулась.
– А я тут при чем?
– Я подумала, вдруг вы случайно…
– Вдруг я тот самый человек?
– О, господин Дюпре, совсем нет! Нет, не вы, господи, нет… Но может быть, вы кого-нибудь знаете…
Дюпре скрестил перед собой руки. Чтобы напрячь извилины, он напрягал мускулы.
– Вы думаете, я знаю людей, которые бы это сделали.
– Да, я подумала, что…
– Вы ищете мерзавца, и, поскольку ваш муж не у дел, вы обратились ко мне.
– Нет, уверяю вас, я не…
– Да, именно это вы и сделали. Не знаю, чего именно вы хотите, но похоже, что вам нужен какой-нибудь подлец. И думаете, что среди рабочего люда он уж точно найдется.
Посторонний наблюдатель никогда бы не догадался, какой неприятный оборот принимал разговор, – так Дюпре был спокоен.
– Для дочери банкира между рабочим и подонком разница, видимо, небольшая.
Мадлен хотела прервать его.
– А еще вы думаете, что бывший мастер, который работал на вашего мужа, из того же теста, что и его хозяин, что он должен знать кучу людей, способных на все, очень логично.
Обвинение попало в точку. Мадлен печалило не то, что она вернется ни с чем и ей придется опять размышлять о том, что она надеялась решить уже сейчас, а то, что на самом деле Дюпре прав.
– Так и есть, господин Дюпре. Я поступаю с вами несправедливо. – Она поднялась. – И прошу извинить меня.
Ее искренность не вызывала сомнения. Она сделала лишь шаг, как Дюпре остановил ее:
– Вы не ответили, почему решили спросить об этом именно у меня.
– Я больше никого не знаю, господин Дюпре. И больше никто не знает меня. Поэтому я как-то и подумала о вас, вот и все.
– Кому вы хотите навредить, госпожа Перикур?
– Бывшему банкиру, депутату Демократического альянса и журналисту из «Суар де Пари». – Она широко улыбнулась. – Как видите, все это очень достойные люди. Ах, есть еще одна бывшая слу… то есть подруга, в общем…
– Присядьте, госпожа Перикур.
Она помедлила и снова опустилась в кресло.
– Сколько вы платите за эту работу?
– Как договоримся… У меня нет опыта…
– Я зарабатываю тысячу двадцать четыре франка в месяц.
Сумма хлестнула Мадлен, как пощечина. Она с трудом экономила последние три года, но до такого еще не дошла.
– Это работа долгая и сложная, потребуются ловкость и умение. Я очень квалифицированный рабочий. И речи быть не может, чтобы я работал за меньшее. – После секундного размышления он добавил: – Плюс расходы, естественно.
