Она разложила пакетики, так что все три теперь лежали рядом. Открытый, подписанный «Эллен Савингер» справа, перед ним – шестеренка. Тогда Молли Блум взяла средний и сказала, открывая его:
– «Юнна Эрикссон».
И вытряхнула похожую маленькую шестеренку на стол. Не говоря ни слова, она повторила то же с последним пакетиком, подписанным «Юлия Альмстрём». И еще одна шестеренка, на сей раз чуть побольше, вывалилась наружу. Тогда Молли Блум сказала:
– Если вы украли шестеренку Эллен из дома в Мерсте, то откуда две другие?
Молчание Бергера звенело в комнате, как противоугонная сигнализация.
Блум продолжила:
– Ни в одном случае до Эллен Савингер нет ни трупа, ни места преступления. Было две неудачные попытки найти Юлию и Юнну: мотоклуб в Вестеросе и захоронение лосенка в Кристинехамне, но оказалось, что оба места не являются местами преступлений, имеющими отношение к этим преступлениям. Я еще раз спрашиваю: откуда эти шестеренки?
Поскольку молчание Бергера вступило в новую фазу, на вид заключительную, Молли Блум сказала:
– Мы еще не закончили. Есть и нечто большее. Вы готовы к большему, Сэм Бергер?
Она взяла со стола его «ролекс», положила к остальным часам в коробку и многозначительно на нее посмотрела.
– Шесть отделений. Но только пять штук часов. Грустно, конечно, выглядит это пустое отделение.
Она нагнулась и достала из сумки пачку старых бумаг. Выложила их на стол и сказала:
– На каждые часы такого класса выдается индивидуальный гарантийный талон. Я считаю количество талонов. Один, два, три, четыре, пять… шесть. Но подождите, что-то не сходится. Ведь часов всего пятеро. Считаю еще раз. Один, два, три, четыре, пять, шесть.
– Прекратите, – сказал Бергер.
– Два на Rolex, – неумолимо продолжала Блум, просматривая потрепанные гарантийные талоны. – Два на IWC. Один на Jaeger-LeCoultre. И один на Patek Philippe, вот это да. Где ваши часы марки Patek Philippe, Сэм?
– Их украли.
– Кажется, это жемчужина вашей коллекции, Сэм. Как здесь написано? Patek Philippe 2508 Calatrava. Мы днем проконсультировались с часовщиком, которого называют лучшим экспертом по часам в Швеции, и он даже не захотел оценивать часы с таким названием. Он назвал их бесценными.
Блум замолчала и посмотрела на Бергера. Он выглядел по-настоящему жалко. Она продолжила:
– Вы серьезно утверждаете, что эти бесценные часы у вас украли, а вы не заявили в полицию о пропаже?
– На них нужна особая страховка, – тихо ответил Бергер. – У меня нет на нее денег. И к тому же я знаю, как заявления о краже рассматриваются в полиции. По большому счету никак.
– Когда и как они были украдены?
– Пару лет назад. В фитнес-центре.
– Может быть, два с половиной года? В июне два года назад?
– Что-то вроде того, да.
Блум молча покивала. Потом заговорила:
– Вышеупомянутый часовщик, хоть и отказался оценивать ваши пропавшие Patek Philippe 2508 Calatrava, все-таки сделал кое-что важное. Среди прочего он идентифицировал эти три шестеренки. Они с очень большой вероятностью взяты из Patek Philippe 2508 Calatrava.
15
Вторник 27 октября, 16:24
Молли Блум вышла из допросной и оказалась в комнате, где двое мужчин сидели, уткнувшись в мониторы. Они ей кивнули, подтверждая, что все под контролем.
– Меня не будет час, – сказала она. – Максимум полтора.
Мужчина, сидящий ближе к стене, бросил взгляд на свои большие дешевые дайверские часы и сказал:
– А Бергер?
– Дайте ему отдохнуть. Отведите его в камеру, Рой.
Она открыла вторую дверь комнатки и вышла в очень нейтрального вида коридор. Она долго шла по нему, пока не добралась до лифта, который почти не выделялся на фоне бежевой стены. В лифте она провела картой по считывающему устройству электронного замка и набрала шестизначный код, после чего лифт поехал вверх.
Молли Блум посмотрела на своего двойника в грязном зеркале лифта. Ей случалось и раньше выполнять задания в качестве внедренного агента, играть много ролей, и в некотором смысле нынешняя была из числа самых простых. Блум подошла ближе, вгляделась в свои глаза и подумала, что на самом деле где-то в их голубой глубине просматривается и другой смысл. Тот, в котором эта роль была самой сложной из всех, когда-либо ей сыгранных.
Лифт поднялся на первый этаж, обозначенный буквой B. Ниже нее кнопок не было.
Молли Блум вышла и оказалась на совершенно обычной лестничной площадке. По другую сторону двери просматривалась за завесой из дождя Бергсгатан, но Блум направилась в другую сторону, во внутренний двор, где стояло с десяток припаркованных машин. Она нажала на ключ, и темный фургон марки Mercedes Vito мигнул и звякнул в ответ. Она села за руль и подняла пассажирское сиденье. Под ним лежала сумка с наплечным ремнем. Блум открыла ее и покопалась внутри. Достала коричневый конверт и мобильный телефон, включила его. Поставила таймер на один час. Вырулила на неуклюжем фургоне из тесного двора и выехала за автоматические ворота еще до того, как они открылись до конца. Сначала она свернула на Норр-Меларстранд, потом через отвратительную развязку Линдхагенсплана поехала дальше в сторону Транебергского моста. Ее путь лежал через Броммаплан и длинную Бергслагсвеген. Наконец, она добралась до Винсты, одного из самых тоскливых промышленных районов Стокгольма, и нашла место для парковки перед непритязательным и на вид рассыпающимся фасадом с грязно-серой табличкой, сообщавшей, что в здании размещается «Виборг Детальист АБ».
Молли Блум, не успев промокнуть, зашла в нечто, претендующее на звание ресепшен. Отдельные образцы, лежащие на застекленных полках, представляли собой неидентифицируемые, покрытые пылью куски труб с немыслимыми ценниками. В целом помещение производило крайне угрюмое впечатление, которое только усугублял запах древесного спирта, исходящий от угрюмой сотрудницы. Увидев Блум, она махнула рукой в сторону двери за спиной. Замок зажужжал, и Молли Блум вошла внутрь.
На первый взгляд, контора подтверждала впечатление от ресепшен. Нечто среднее между складским и производственным помещением вмещало четверых сотрудников, сидящих за компьютерами, которые только очень натренированный взгляд смог бы отличить от старого тормозного железа девяностых. Один из мужчин встал и пошел навстречу гостье.
– Готово? – спросила она.
Одетому в синий рабочий комбинезон мужчине было около сорока лет, и проницательный взгляд его голубых глаз очень сильно отличался от его в целом невзрачной внешности. Он кивнул и сказал:
– Частично оплачено и готово к доставке. Без чека?
– В этот раз без чека, – подтвердила Блум.
