– Я бы не стал делать на это ставку… так ты идешь?
Фернандес притормозил, прицелился и метнул ножку стола. Как взлетающий фазан, всколыхнув воздух и слегка взъерошив волосы Шона, она пропорхала в дюйме от его головы.
– Куда бежать, а, Дафф? – Шону стало очень неуютно при мысли о том, что вооруженный дубовой ножкой стола Фернандес снова движется к нему, а их разделяют только канаты ринга.
Они с Даффом перепрыгнули через канаты с такой прытью, что в сравнении с нею выступление бегающего от Шона мистера Блэра могло показаться бегом в мешках. Поймать их тяжелому Фернандесу вряд ли оказалось бы по силам.
На «Глубинные горизонты» Франсуа явился сразу после полудня и принес известие о том, что португалец, для начала избив до бесчувствия всех трех своих спонсоров, двенадцатичасовым дилижансом отбыл обратно в Кимберли.
И только тогда Дафф поставил свою винтовку на предохранитель.
– Спасибо, Франц, а то ведь мы ждали его к обеду. Мало ли, думали, может, захочет зайти в гости.
– Посчитали, сколько собрано?
– Да, твои комиссионные в бумажном пакете на столе.
– Спасибо, друг. Ну что, пойдем отпразднуем это дело?
– Иди один, повеселись там за нас как следует.
– Эй, Дафф, ты же обещал, – начал было Шон.
– Я сказал, потом, то есть недельки через три. А теперь нам с тобой надо слегка поработать. Выкопать шурф футов пятнадцать в глубину и три сотни ярдов в длину.
– Может, все-таки завтра? Прямо с утра и начнем.
– Ты хочешь разбогатеть или нет?
– Конечно хочу, но…
– Ты хочешь носить английский костюм, пить французское шампанское?
– Да, но…
– Тогда прекрати со мной спорить, оторви от стула свою жирную задницу и шагай за мной.
12
Чтобы отгонять демонов, китайцы используют всякого рода петарды. К такому же принципу прибегли и Дафф с Шоном. Дробилка у них продолжала работать, и лязг ее механизмов доносил до ушей кредиторов весть, что у них все идет хорошо. Все считали, что они разрабатывают вполне окупающую себя жилу, и особенно их не трогали, но денежки, которые они теперь скармливали дробилке, выходя с другой стороны в виде жалких желтеньких шариков золота, сократились вдвое.
Они же тем временем продолжали долбить свой шурф, вгрызаться в землю, стараясь успеть к знаменательному дню платежей по кредитам. Они рвали землю динамитом, и только лишь последний камень падал на землю – снова устремлялись в шурф и, кашляя от дыма и пыли, освобождали место от обломков и сверлили новые отверстия. Стояло лето, дни тянулись долго, и работа шла с рассвета до заката. Иногда последние фитили взрывчатки поджигали уже при свете ламп.
Песок в песочных часах сыпался быстрее, чем они рассчитывали, денежки стремительно таяли. И вот пятнадцатого февраля Дафф побрился, надел чистую рубашку и отправился к Кэнди за очередным займом. Пока он спускался по склону, Шон провожал его взглядом. Неделю назад они продали лошадей, и он даже помолился – в первый раз за много лет.
Дафф вернулся поздним утром. Стоя на краю шурфа, он смотрел, как Шон закладывает заряды для следующего взрыва. Спина его блестела от пота, при движении на ней рельефно играл каждый мускул.
– Отличная работа, дружок, продолжай в том же духе.
Шон поднял голову и посмотрел на компаньона покрасневшими от пыли глазами.
– Сколько дала? – спросил он.
– Еще пятьдесят, но это последние – так она говорит.
Шон перевел взгляд на пакет у Даффа под мышкой:
– А это что?
Он разглядел выступившие на бумаге бурые пятна, и у него потекли слюнки.
– Первоклассная говядина, и сегодня на завтрак никакой кукурузной каши, – ухмыльнулся Дафф.
– Мясо, – с наслаждением произнес Шон. – Поджаренное, но не до конца, когда кусаешь и чувствуешь кровь, да еще приправленное чесночком и солью…
– А мы с тобой сидим рядышком и оглашаем дикие горы веселой песней, – подхватил Дафф. – Но хватит поэзии, поджигай фитили, и пошли поедим.
Через часок они шагали по дну шурфа, а за их спинами шел Мбежане с толпой зулусов. Шон рыгнул:
– Гм, приятно даже вспомнить… а на кукурузную кашу больше смотреть не могу.
Они дошли до конца, где лежала куча недавно взорванной земли вперемешку с осколками камня.
У Шона задрожали кончики пальцев, по рукам побежали мурашки, дыхание перехватило. Дафф с силой вцепился ему в плечо, пальцы его тоже дрожали.
То, на что они смотрели, было похоже на змею, на ползущего в стенке траншеи толстого серого питона, исчезающего в куче обломков породы и появляющегося с другой ее стороны.
Первым тронулся с места Дафф. Опустившись на колени, он взял в руки кусок жилы, большой, серый в крапинку обломок, и поцеловал.
– Так это же она, слышишь, Дафф?! – возопил Шон. – Это же Ведущая жила!
– Мы поймали за хвост радугу!
– Все, больше никакой каши, – тихо проговорил Шон, а Дафф рассмеялся.
И оба дико, как сумасшедшие, захохотали от радости. Наконец-то победа!
13
– Дай еще подержать, – сказал Шон.
Дафф передал ему слиток.
– Черт возьми, тяжелый.
– Еще бы, – согласился Дафф.
– Фунтов пятьдесят, не меньше.
Шон двумя руками держал слиток размером с сигарную коробку:
– Пожалуй, больше!
– За два дня работы мы покрыли все наши траты.
– Думаю, даже еще осталось.
Шон положил золотой брусок на стол. В свете лампы он светился множеством бликов, словно дарил им улыбки, и Дафф наклонился и погладил его; поверхность слитка была бугристой от грубой заливочной формы.
– Рук не могу оторвать, – конфузливо признался он.
– Да и я тоже. – Шон опять протянул руку и коснулся слитка. – Через недельку-другую сможем заплатить Кэнди за все заявки.
Дафф вздрогнул:
– Что ты сказал?
– Что сможем заплатить Кэнди.
– А мне показалось, у меня что-то со слухом, – сказал Дафф и снисходительно потрепал его по руке. – Послушай меня, дружок, я постараюсь объяснить это как можно проще. Так каков у нас срок выплаты по заявкам?
– Три года.
– Правильно. Теперь следующий вопрос. У многих людей на прииске водятся денежки?
Шон был озадачен:
– Ну… у нас теперь есть и… и…
– Больше ни у кого, это пока не приехал Градски, – помог ему с ответом Дафф.
