Он поскорей пустил лошадь прочь, в темноту.
Они ехали всю ночь на восток по открытой, залитой лунным светом местности. Один раз миновали чью-то усадьбу с погашенными огнями, залаяла собака, и они отвернули в сторону, потом снова взяли на восток, держа справа от себя огромное созвездие Южный Крест. Наконец Дирк не выдержал и уснул в седле, при этом едва не соскользнув на землю, но Шон успел подхватить его. Он положил сына перед собой на колени и держал его там весь остаток пути.
Перед самым рассветом они вышли к берегу ручья, густо заросшему кустарником, стреножили коней и сделали привал. Мбежане вскипятил в котелке воду на небольшом, хорошо замаскированном костерке. Шон завернул спящего Дирка в одеяла. И тут вдруг на место их стоянки явилась все та же девица. Остановив лошадь, она спрыгнула на землю.
– Два раза чуть не потеряла вас. Перепугалась – жуть! – смеясь, заявила она и, стащив с головы картуз, тряхнула блестящими косами. – А-а-а, кофе! Как хорошо, я умираю с голоду.
Шон со зловещим видом поднялся на ноги и, сжав кулаки, уставился на незваную гостью, но она нисколько не испугалась: спокойно стреножила свою лошадь, пустила ее пастись и только тогда обратила внимание на Шона.
– Да бросьте вы ваши церемонии, садитесь, пожалуйста, – сказала девица и улыбнулась ему – в серых глазах ее плясали веселые чертики.
Она так точно скопировала его стойку, положив руки на свои непристойно обтянутые бедра, что Шон неожиданно для себя и сам улыбнулся. Ничего не мог с этим поделать, хотя понимал, что улыбка – признание поражения. А попытка подавить улыбку оказалась столь неудачна, что девица прыснула и весело рассмеялась.
– Готовить умеете? – хмуро спросил он.
– Так себе.
– У вас есть возможность потренироваться, с этого момента будете отрабатывать… за нашу доброту.
Уже позднее Шон продегустировал еду новой поварихи.
– А что, неплохо… при наших-то обстоятельствах, – проворчал он, подбирая остатки корочкой хлеба.
– Вы очень добры, сэр, – поблагодарила она.
Уложив свою скатку в тень, девица расправила ее, скинула сапожки и, облегченно пошевелив пальчиками ног, вздохнула и улеглась.
Шон тоже устроился, расположив свою скатку так, чтобы, не поворачивая головы, можно было бы наблюдать за ней из-под полей шляпы, которой он прикрыл лицо.
Проснулся он в полдень. Она спала, устроившись щечкой на открытой ладони: веки с длинными ресницами были сомкнуты, несколько прядей черных волос упали на влажное, раскрасневшееся от жары лицо.
Он довольно долго наблюдал за ней, потом все-таки встал и, стараясь не шуметь, направился к седельным сумкам. Прихватив с собой плоскую брезентовую сумочку с туалетными принадлежностями, бриджи – единственные без заплаток и без особых пятен – и чистую шелковую рубаху, он спустился к ручью.
Раздевшись догола и помывшись как следует, он уселся на камень возле самой воды и стал рассматривать свое лицо в зеркальце из полированной стали.
– Да-а, придется поработать.
Он вздохнул и принялся стричь огромную бородищу, не знавшую ножниц вот уже года три, не меньше.
Когда стало смеркаться, смущаясь, как девочка, впервые надевшая вечернее платье, Шон вернулся в лагерь. Все уже проснулись. Дирк и эта девица сидели вместе на ее одеяле и так увлеченно беседовали, что даже не заметили его появления. Мбежане возился с костром. Сидя на корточках, он качнулся на пятках назад и, не меняя выражения лица, изучающе оглядел Шона.
– Надо поесть и двигать дальше, – сказал Шон.
Дирк и девица подняли голову. Девушка прищурилась, потом задумчиво раскрыла глаза пошире.
Дирк разинул рот.
– Какая смешная у тебя борода… – заявил он.
Девица отчаянно пыталась подавить смех.
– Скатывай одеяла, сынок, – сказал Шон.
Он пытался перевести внимание Дирка на другой предмет, но мальчишка вцепился в него безжалостно, как бульдог:
– …И чего это ты так вырядился, а, папа?
4
В темноте ночи они ехали рядом, все трое, с Дирком посредине, а Мбежане следовал за ними, ведя на поводу вьючных лошадей. Местность под копытами то поднималась, то опускалась, как зыбь бескрайнего моря, а пробегающий по траве ночной ветерок только усиливал эту иллюзию. Островами в этом море были темные силуэты холмов, а тявканье шакалов можно было принять за крики чаек.
– Не слишком ли мы отклоняемся к востоку? – нарушила молчание девушка, и голос ее удивительно гармонировал с тихим шелестом ветерка в траве.
– Все правильно, – ответил Шон. – Я хочу перейти Драконовы горы там, где нет буров, – их силы концентрируются вокруг Ледисмита и вдоль железнодорожной ветки.
Поверх головы Дирка он посмотрел на нее. Она ехала, подняв лицо к небу.
– Вы умеете ориентироваться по звездам? – спросил Шон.
– Немного.
– И я тоже, – хвастливо заявил Дирк. – Все созвездия знаю. – Он повернулся к югу. – Вон там Южный Крест со стрелками, там Орион с мечом на поясе, а вот это Млечный Путь.
– А еще? – подзадорила его девушка.
– А другие неинтересные. Они не считаются. У них даже названий нет.
– Почему, есть названия, и большинство из них связаны с древними легендами.
Последовало молчание. Дирк оказался в непростом положении. Признать свое невежество? Непомерное самолюбие мальчишки не позволяло этого сделать. Но тогда он лишится наверняка интересных рассказов.
Как ни велика была его гордость, она не могла затмить страсть к занимательным историям.
– Расскажи, – сдался он.
– Видишь, вон там – небольшая группа звездочек, а над ними одна, большая и яркая? Созвездие называется Плеяды. Так вот, в некотором царстве жили-были…
Минута – и Дирк слушал, позабыв обо всем на свете. Это было даже интереснее, чем рассказы Мбежане, – скорее всего, потому, что истории, которые ему рассказывал зулус, он уже знал назубок, а тут столкнулся с чем-то новым. И он придирался к каждой мелочи в этой легенде, словно прокурор во время судебного процесса:
– А почему они просто не пристрелили эту старую ведьму?
– В те времена не было ружей.
– А луки на что?
– Ведьму стрела не берет. Пролетает насквозь – фьють! – а ей ничего.
– Зубами за небо, надо же!
Это произвело на него сильное впечатление, но Дирк не сразу поверил, решив сначала посоветоваться с Мбежане: что он скажет? Мальчик отстал немного, поравнялся с зулусом и поведал ему о своих сомнениях, изложив рассказ их спутницы по-зулусски. Мбежане девушку поддержал, и только тогда Дирк поверил, поскольку в области сверхъестественного зулус являлся для него выдающимся авторитетом.
