– У Флориана?! – Глаза у мамы округлились. – У этого Флор-Мажора?
– Да! – ответила Гретхен.
– У тебя что, совсем с головой плохо? – Мама вскочила с места. – Нашла себе пару, нечего сказать! Связаться с этим слащавым проходимцем! Ты ведь сама еще год назад могла убедиться в том, что он слова доброго не стоит! Обыкновенный мачо! Выпендрежник! Совершенно мерзкий тип!
Мама налила себе еще виски и в изнеможении опять рухнула в кресло.
– Мама, да ты Флориана три раза в жизни видела! Как ты можешь так говорить? – возмутилась Гретхен.
– Достаточно того, что ты мне о нем рассказывала, – ответила мама. – Я прекрасно помню, как ты страдала! Тискал тебя по углам, лишь бы никто в классе о ваших отношениях не узнал! Он, видите ли, стеснялся открыто с тобой водиться! Зато со своими дружками перемыл тебе все косточки в своей пакостной манере! Я тогда готова была его прибить своими руками!
– Но это все вчерашний снег, мама! – воскликнула Гретхен. – Я тогда была настоящей жирной бочкой. Любой бы постеснялся со мной ходить!
– Хинцель, между прочим, и тогда совершенно не стеснялся с тобой ходить! – парировала мама.
– Слушай, Элизабет! – со смехом проговорила Мари-Луиза. – Тебя что, Хинцель в свахи нанял?
Мама выпила залпом остаток виски.
– Никто меня не нанимал! – сердито ответила она. – Просто меня до глубины души возмущает неистребимая женская глупость! Вечно одно и то же! Вечно все западают на красавчиков! Всем только таких и подавай, а милые, хорошие, мягкие – никому не нужны! Их просто игнорируют! – Мама замолчала и вздохнула. – А от хваленой красоты всеобщих любимцев потом ничего не остается! Через пятнадцать лет они превращаются в жирных боровов без мозгов и могут гордиться разве что своими усами!
Гретхен отправилась к себе в комнату и стала повторять английские слова – исписала целых три страницы.
Около девяти вечера позвонил Хинцель. Спросил, всё ли у Гретхен в порядке и не хочет ли она ненадолго заглянуть в «Ваксельбергер», а то так он и сам мог бы забежать на часок.
Сославшись на усталость, Гретхен отвергла все предложения. Она действительно была без сил.
– Знаешь, Хинцель, – сказала Гретхен слабым голосом, – я, пожалуй, уже лягу. А в «Ваксельбергер» приду завтра, сразу после школы.
– Тогда спокойной ночи, Гретхен-конфеткин! – пожелал Хинцель, и Гретхен почудился звук легкого воздушного поцелуя.
Она повесила трубку и пошла к себе в комнату. Там она разделась, легла в постель и закрыла глаза в надежде как следует выспаться, без всяких сновидений и тревог.
Глава седьмая,
в которой Гретхен так и не удается разобраться в своих чувствах, но зато удается в каком-то смысле помочь по этой части папе
Гретхен уже всю голову себе сломала, пытаясь разобраться в своем отношении к Хинцелю и Флориану. Но как она ни пыталась распутать этот запутанный клубок, итог получался один: она поняла, что больше всего на свете ей хотелось бы иметь друга, который выглядел бы как Флориан, а думал, говорил и чувствовал как Хинцель. Но таких существ в природе не бывает, это Гретхен понимала; днем с огнем не сыщешь! Внешний и внутренний облик человека, говорила себе Гретхен, неразрывно связаны между собой! У красавчика, которым все с пеленок восхищаются, формируется совсем другая душа, чем у человека незаметного и невзрачного.
Гретхен, конечно, поведала о мучившем ее внутреннем конфликте Габриэле. Та пыталась объективно оценить ситуацию со стороны, но это ей давалось с большим трудом, потому что Хинцель ей нравился, а Флориана она терпеть не могла. Габриэла посоветовала Гретхен придерживаться «маринующей тактики», то есть придерживать обоих и не делать резких движений до тех пор, пока она сама не разберется, кто ей милее.
– Да я и так уже тяну волынку целый год, – отвечала на это Гретхен. – И дело уже стало пахнуть керосином!
– Ну тогда найди себе кого-нибудь еще! – предложила Габриэла.
Но Гретхен была против такого решения вопроса. Тогда совсем все окончательно запутается, считала она.
– Ничего не запутается! – возразила Габриэла. – Если ты в кого-нибудь втрескаешься по самые уши, тебе на всех Флорианов и Хинцелей вместе взятых будет плевать с высокой вышки!
Гретхен сказала, что не знает никого, в кого она могла бы срочно «втрескаться»! Ни одного подходящего «объекта» на горизонте!
– Ну тогда остается единственный путь: везде ходить втроем! – изрекла Габриэла. – Очень эффективно, доложу я тебе. По своему опыту знаю. Когда они у тебя будут рядышком, ты рано или поздно почувствуешь, к кому тебя больше тянет. Того и оставишь при себе!
Если бы все было так просто, как говорила Габриэла! Гретхен уже несколько раз оказывалась в компании с Флорианом и Хинцелем одновременно. Все зависело от конкретной ситуации: в разных ситуациях ее могло тянуть то к одному, то к другому. В «Ваксельбергере», например, когда там собиралась вся компания – Габриэла, Икси, Бритый и прочие завсегдатаи этого заведения, – Флориан смотрелся довольно нелепо. В такие моменты Гретхен отдавала предпочтение Хинцелю. Зато если Хинцель встречал ее после школы и стоял во дворе в своем странном наряде, вызывавшем повышенное внимание, в первую очередь у младшеклассников, то Гретхен склонялась скорее на сторону Флориана. Он на этом фоне выглядел гораздо более эффектно, особенно когда надевал черный шлем и лихо выруливал на мопеде со школьного двора. А вот на вечеринках, когда дело доходило до танцев, Флориан вообще никуда не годился! Тут Хинцель был королем! Непревзойденный мастер по части свинга, рок-н-ролла и буги-вуги. Кальб танцевать вообще не умел: топчется на месте еле-еле, вихляется бессмысленно, вот и весь танец! Нет, с Флорианом ходить на вечеринки – сущее наказание!
– Тогда не парься и оставь все как есть! – сказала на это Габриэла. – Будет у тебя два ухажера, что в этом плохого?
Последнее предложение Габриэлы показалось Гретхен единственно стоящим. В сочетании с «маринующей тактикой» это могло дать хороший результат. Отныне Гретхен старалась не оставаться наедине ни с Флорианом, ни с Хинцелем. Габриэла охотно согласилась исполнять роль добровольного эскорта: она прогуливалась с Гретхен на переменах, вместе с ней шла домой после школы или провожала в «Ваксельбергер», где непременно усаживалась рядом.
На переменах, впрочем, эскорта не требовалось – Флориан изображал из себя обиженного и к Гретхен не подходил. На следующий день после инцидента, произошедшего у него дома, Флориан на первом же уроке послал Гретхен записку: «Определяйся! Жду твоего решения!»
Гретхен оставила послание без ответа и обсуждать ничего с Флорианом не стала – ни письменно, ни устно. С тех пор он занял демонстративно выжидательную позицию. Всякий раз, когда они с Гретхен встречались взглядами, в его глазах читался вопрос: «Ну что?»
Гретхен делала вид, что не замечает его вопрошающих взглядов. «Интересно, как он объяснил своим дружкам следы укуса на шее?» – думала она и почему-то была уверена, что Флориан наверняка сочинил какую-нибудь историю. Сказал, например, что просто в шутку подрался с кузеном и вот результат. Через некоторое время Гретхен, к своему собственному удивлению, осознала, что наигранная холодность со стороны Флориана несколько выбивает ее из колеи: ей не хватало его внимания, она уже привыкла к разным мелким проявлениям нежности с его стороны, и без них уроки в школе тянулись уныло и тоскливо.
