– А я тогда требую, чтобы мы разделили обязанности по дому поровну! Иначе ни гроша не получишь! – ответила на это мама.
Дрожащими руками она достала из кармана упаковку жвачки, развернула пять штук и засунула все разом в рот.
– Мне нужны эти деньги! – проговорила мама, чуть не плача. – Я не жадная! Мне просто нужны эти деньги! Правда!
– И на что они тебе понадобились? – спросил папа уже нормальным голосом. Видно, ему стало любопытно.
– Хочу к осени накопить, потому что мне понадобится домработница, – объяснила мама.
Папа выпучил глаза от удивления.
– Ты… устроилась… работать… домработницей, чтобы потом нанять себе домработницу? – папа говорил медленно и с расстановкой. Он не верил своим ушам.
Мама кивнула.
– Потому что с осени я буду меньше бывать дома и работать не смогу, – сказала она. – Я собираюсь пойти учиться. На социального работника!
Из гостиной донеслись звуки заставки «Курьера императрицы», и вскоре появилась Магда с довольной улыбкой на лице.
– Сегодня его чуть не застрелили! – сообщила она.
На эту сногсшибательную новость никто не отреагировал, что возмутило Магду – она такого терпеть не могла.
– В чем дело?! – с негодованием спросила она. – Что такое? Почему все молчат?
– Прости, Магда, – поспешил извиниться папа. – Просто мама нам только что рассказала, что она с осени собирается пойти учиться в школу!
– И что такого? – безмятежно спросила Магда, подходя к буфету, чтобы достать соленую соломку. – Подумаешь! Учиться-то всего два года, – проговорила она с набитым ртом. – Зато получит специальность, как Мари-Луиза. А мы с Зеппи и Пепи будем в это время под присмотром Ветти.
Папа побагровел.
– Очень мило, что о планах своей жены я узнаю от шестилетней дочери! Со мной уже говорить не обязательно! – прорычал он.
– Я разговариваю со всеми, кто меня слушает! – ответила мама.
– Да пошла ты к черту! – рявкнул папа и устремился в гостиную.
Магда вся просияла.
– Что он сказал? – спросила она со счастливой улыбкой на физиономии. – Он правда это сказал?
– Сказал, – кивнула мама и разразилась слезами.
Магда от радости запрыгала на одной ножке вокруг стола.
– Если ему можно, то и мне можно! – провозгласила она, весело смеясь. – У нас равноправие!
– По мне, так говори что хочешь! – сказала мама, громко всхлипывая. И Магда, все так же прыгая на одной ножке, заголосила на всю квартиру, распевая на разные лады запретное ругательство, пока Гретхен не зажала ей рот ладонью.
Глава шестая,
в которой Гретхен видит дурные сны, а потом так плохо себя чувствует, что весь день идет кувырком
Ночью Гретхен спала ужасно. Ее мучили какие-то совершенно несуразные сны. Сначала ей приснилось, будто она в очень странной школе. Мама там была ее соседкой по парте, учительницу звали Мари-Луиза, а папа, вроде как директор, сидел на задней парте и следил за ходом урока. Мама-ученица выстрелила из рогатки в папу-директора и попала ему пулькой прямо в нос, а папа-директор решил, что виновата Гретхен, и наорал на нее. Учительница Мари-Луиза хохотала от этого до упаду. А Флориан Кальб, который учился в том же классе, не отставал и долго заливался с ней хором дурацким смехом.
Потом Гретхен приснилось, будто она холодной зимой стоит посреди пустынной заснеженной долины. Справа, у самого горизонта, виднелось голое дерево, слева – еще одно, точно такое же. И почему-то – Гретхен потом никак не могла вспомнить почему – в стволе одного из этих деревьев была спрятана вся ее одежда. Вот только в каком – она не знала. Дрожа всем телом и стуча от холода зубами, она в отчаянии смотрела на бескрайнюю снежную пустыню. И тут невесть откуда появилась всадница – юная дама на коне, явно из благородных: все ее платье и попона лошади были усеяны вышитыми княжескими коронами. Проезжая мимо Гретхен, дама бросила в ее сторону взгляд, исполненный презрения, и, слегка наклонившись к ней, с отвращением сказала:
– Прикройся, бесстыдница! Жертва чужих инстинктов!
Потом был еще один странный сон. Дело происходило у них в гостиной. Из люстры вытекала белая пена. Мама стояла под люстрой с кальсонами профессора в руках, ловила хлопья пены, чтобы оттереть грязные пятна на кальсонах, и при этом пела какую-то грустную, но очень красивую песню. Сама Гретхен лежала в ванне под обеденным столом. В ванне было довольно тесно, потому что там сидел еще и папа. Он выпростал из-под пенного одеяла руку с пистолетом и прицелился в люстру. Гретхен хотела крикнуть маме, чтобы та отошла в сторону, но не получилось. Кричать она не могла, потому что рот у нее был заклеен жевательной резинкой.
И таких дурных снов было в эту ночь еще не меньше десятка. В промежутках Гретхен просыпалась, лежала с открытыми глазами, вся в поту, и боялась заснуть. Ей было страшно опять очутиться в плену дурацких сновидений. Но Гансик с Магдой так сладко сопели в своих кроватях, что Гретхен, убаюканная этим мерным сопением, начинала подремывать, потом проваливалась в сон и оказывалась во власти очередного кошмара.
Утром она встала с опухшими веками и черными кругами под глазами. Покачиваясь, вышла из детской и тут же врезалась в папу, который направлялся в туалет. Папа успел ее подхватить, иначе бы Гретхен наверняка шлепнулась на пол. Внимательно посмотрев на дочь, папа воскликнул:
– С ребенком что-то не то! Ребенок болен! Едва на ногах стоит!
Из кухни выскочила встревоженная мама. Почти одновременно из ванной комнаты выбежали Гансик и Магда, которых разбирало любопытство.
– Гретхен, ложись-ка ты обратно в постель! – сказала мама. – Похоже, ты все-таки простудилась. Горячая ванна, видно, не помогла!
– Я тоже простудилась! Мне тоже нужно в кровать! – заверещала Магда и побежала в детскую, но мама поймала ее на полдороге и отправила назад умываться. Папа, поддерживая Гретхен, осторожно повел ее по коридору. Как будто она была смертельно больна! Гретхен, совершенно невыспавшаяся и несколько ошарашенная неожиданным всплеском отеческой заботы, покорно дала уложить себя в постель.
– Давай, золотко, – тихонько ворковал папа. – Ложись, я тебя сейчас укрою как следует, и скоро все пройдет!
Папа укутал Гретхен одеялом до самого носа и нежно погладил по голове. Потом повернулся к маме, которая с удивлением наблюдала за происходящим с порога:
– Видишь, Гретхен заболела! Что молчишь? Или тебе уже все равно?
Мама на это ничего не сказала.
– Ребенок нуждается в уходе! Надеюсь, хотя бы это ты понимаешь?
Мама опять промолчала.
– Но если твой поганый профессор тебе важнее, то иди к нему! Пусть дочь тут одна валяется!
