Папа всплеснул руками и воскликнул:
– Ну, это уже ни в какие ворота! Что это за жизненная цель такая – обихаживать дряхлого старика?! Может, нам завести четвертого ребенка? Хоть посмотреть будет приятно!
Мама выпрямилась в кресле и сидела теперь с прямой спиной, как будто аршин проглотила.
– Выбирай, пожалуйста, выражения! И думай, что говоришь! Четвертый ребенок, между прочим, мне за работу не заплатит!
– Ну не заплатит, и что? – папа вскочил с дивана и снова принялся мерить шагами гостиную. – При чем здесь вообще деньги?! У нас денег в банке – больше, чем у некоторых долгов! Чего тебе не хватает? Хочешь большую машину – пожалуйста! Новую мебель? Пожалуйста! Шубу норковую? Пожалуйста! – Папа даже остановился, пораженный собственной щедростью. – Ты ведь сама сколько раз говорила, что новую мебель покупать не будем, потому что и старая еще послужит, что шубы тебе не надо, что «мини» – единственный разумный выбор в эпоху экономии энергии! – Папа опять зашагал по комнате. – Это ведь была твоя идея – откладывать деньги, чтобы купить дом где-нибудь в деревне! Возьми все отложенные деньги и делай с ними что хочешь!
– Ты что, меня совсем не слышишь? – возмутилась мама. – Я хочу сама зарабатывать! Понимаешь, сама! Чтобы у меня были свои деньги!
– А чем тебя мои деньги не устраивают? Я же тебе не мешаю их тратить!
– Это как посмотреть, – сухо ответила мама. – В любом случае, мне нужны собственные деньги, которыми я могла бы свободно распоряжаться.
– И на что ты собираешься пустить эти свои собственные деньги? – поинтересовался папа.
– Есть у меня кое-какие планы, но пока их рано еще обсуждать… – уклонилась мама от прямого ответа.
Гретхен надоело слушать, как ссорятся родители, и она потихоньку ушла из гостиной. Все это страшно глупо. И то, что маме вдруг понадобилось непременно самой зарабатывать деньги, глупо, и то, что папа против, тоже. Гретхен отправилась в кухню в надежде найти что-нибудь съестное. Но никакой еды не обнаружилось. Ничего удивительного, потому что обычно по воскресеньям они ужинали у бабушки в Цветле. Откуда маме было знать, что вопреки обыкновению бабушкин ужин в этот нескладный день вдруг выпадет из программы.
В прихожей зазвонил телефон. Гретхен побежала к аппарату и сняла трубку. Флориан Кальб. Гретхен еще ни разу не разговаривала с ним по телефону, и ее от неожиданности пробила дрожь.
– Извини за беспокойство, – сказал Флориан, – но я ни до кого не могу дозвониться, никого нет дома. А мне нужно узнать задания по математике за всю неделю, потому что я завтра собираюсь прийти. – Тут Флориан перешел на шепот: – Предки требуют, чтобы я сделал домашку за все пропущенные дни! – Потом он снова заговорил нормальным голосом: – Продиктуешь, что задано? И спасибо, что довела меня до дома! – прошептал он в трубку. – Похоже, я тогда изрядно надрался…
– Да нет, ничего особенного, – тактично сказала Гретхен. – А с математикой… – она замялась. – На последнем уроке мы проходили новые уравнения… Довольно противные… – Гретхен набралась духу и выпалила: – Если хочешь, могу дать списать. Хоть сейчас… Принести тебе тетрадь?
– Это было бы круто! – тихо ответил Флориан и добавил совсем уже еле слышно, так что Гретхен с трудом смогла разобрать слова: – Только приходи не раньше половины седьмого, когда мои двинут в кино. А то еще начнут выступать, что я списываю, а не сам делаю…
Флориан умолк. Гретхен услышала знакомый скрипучий голос. Судя по всему, скрипун подошел к Флориану.
– Что ты так долго разговариваешь по телефону? – строго спросил он.
– Давай проверим, – снова раздался в трубке голос Флориана. – Значит, номер 1246, примеры а, б, в, г, д, е. И на странице 92 последние пять примеров. Спасибо, Отто! До завтра! – попрощался Флориан и отключился.
Гретхен пошла в ванную комнату. До встречи оставался еще час, и она хотела потратить его на то, чтобы «навести красоту». Но как наводить эту самую красоту, Гретхен толком не знала. До сих пор она обходилась без всяких ухищрений. Кожа у нее была нежная и чистая, как у многих полных людей, ресницы – длинные и густые, щеки – розовые, губы – яркие. Гретхен наложила легкие голубые тени на веки. Больше ей ничего в голову не пришло. Можно было, конечно, еще подвести глаза черной тушью. Один раз мама ей так делала, когда в школе был карнавал. Папа тогда заявил, что с такой подводкой Гретхен похожа на племенную корову на выставке сельхоздостижений. Надо же было такое придумать! Но как знать, вдруг и Флориан придерживается похожих взглядов, подумала Гретхен и решила не рисковать.
Гретхен выбрала себе джинсы из запасов Гансика и попыталась втиснуться в них, что оказалось делом непростым. Чтобы застегнуть молнию, пришлось лечь на пол – в таком положении живот втягивается. Но лишний жир – штука коварная! В одном месте прижмешь – в другом вылезает! Застегнуть-то джинсы она застегнула, но теперь над поясом по всей окружности нависала порядочная колбаса. Гретхен достала из шкафа мамину черную шелковую блузку и надела ее. Получилось очень даже модно: свободный фасон и ничего лишнего не торчит. Спасительный пятидесятый размер надежно все скрывал.
Оставалось разобраться с прической. Гретхен собрала волосы в пучок на макушке, потому что где-то читала, что это визуально удлиняет лицо.
Гретхен набросила плащ, взяла свою тетрадку по математике и, заглянув в гостиную, сообщила:
– Я пошла к Флориану Кальбу отнести задание по математике!
Папа с мамой все еще громко ссорились. Гансик с Магдой чинно сидели за столом и внимательно слушали то одного, то другого, как будто перед ними разыгрывалась какая-то увлекательная пьеса, а сами они – зрители в кукольном театре.
Никто из них на слова Гретхен не отреагировал, поэтому она на всякий случай повторила:
– Я пошла к Флориану, отнесу ему математику!
Опять никакой реакции. Гретхен затворила дверь в гостиную и отправилась по своим делам.
В двадцать пять минут седьмого она уже стояла перед домом Флориана, но звонить в дверь пока боялась. Она ведь не знала, к какой породе людей относятся скрипун и его жена – к тем, кто вечно опаздывает, или к тем, кто всегда выходит из дома заблаговременно. О своих родителях, к примеру, Гретхен знала: если они назначали выход из дома на половину седьмого, то раньше семи это счастливое событие точно не произойдет.
Гретхен решила не торопиться и заняла позицию возле единственной освещенной витрины в доме, где жили Кальбы. От нечего делать она принялась разглядывать выложенные в витрине покрасочные пистолеты самых разных типов и размеров. Ровно в половине седьмого родители Флориана вышли на улицу. Гретхен подождала, пока они дойдут до перекрестка. Только тогда она подбежала к домофону и нажала на кнопку возле таблички с фамилией Кальб и номером квартиры – 21, запомнила Гретхен. Дверь загудела и открылась. Гретхен пришлось одолеть 144 ступеньки. Когда она, запыхавшись, добралась до пятого этажа, Флориан уже поджидал ее на пороге.
