Как только бывший претор и император промчались мимо друг друга, Джейсон встретился со мной взглядом с другой стороны тронного зала. Его выражение лица передало мне его план предельно ясно. Как и я, он решил, что Пайпер Маклин не умрёт этой ночью. По какой-то причине он решил, что я тоже должен выжить.
Он снова прокричал:
— ИДИТЕ! Помни!
Я медлил и стоял в ступоре. Джейсон задержал свой взгляд на мне на долю секунды дольше, возможно, чтобы удостовериться, что последнее слово было услышано. «Помни» — обещание, которое он вытащил из меня миллион лет назад, этим утром, в его комнате в Пасадене.
Как только спина Джейсона оказалась открытой, Калигула ринулся к нему. Он метнул своё копьё, вгоняя его наконечник между лопаток Джейсона. Пайпер закричала. Джейсон застыл, его голубые глаза широко раскрылись от шока.
Он резко упал вперёд, обнимая руками шею Бури. Его губы шевелились, как будто он что-то шептал своему коню.
«Унеси его отсюда! — взмолился я, зная, что ни один бог не услышит. — Пожалуйста, просто дайте Буре унести его в безопасное место!»
Джейсон свалился со своего коня. Он упал на палубу лицом вниз. Копьё всё ещё торчало из его спины, его гладиус с лязгом вывалился из руки.
Инцитат подбежал к упавшему полубогу. Стрелы продолжали сыпаться вокруг нас.
Калигула пристально смотрел на меня через пропасть тем же недовольным, хмурым взглядом, каким одаривал меня отец перед тем, как назначить одно из своих наказаний: «А теперь посмотри, что ты заставил меня сделать».
— Я предупреждал тебя, — сказал Калигула. Потом он взглянул на пандаи, стоящих наверху. — Оставьте Аполлона в живых. Он не представляет угрозы. Но убейте девчонку.
Пайпер взревела, трясясь от ярости и бессилия. Я встал перед ней и ожидал смерти, с холодной отрешённостью гадая, куда попадёт первая стрела. Я смотрел, как Калигула выдернул своё копьё, а затем снова вогнал его в спину Джейсона, лишая нас последней надежды на то, что наш друг выжил.
Как только пандаи натянули тетиву и прицелились, затрещал заряженный озоном воздух. Ветры закружились вокруг нас. Внезапно мы с Пайпер стали быстро удаляться от корпуса горящей «Юлии Друзиллы XII» на спине Бури — вентус выполнял последний приказ Джейсона: доставить нас в безопасное место, хотим мы того или нет.
Я рыдал от безысходности, в то время как мы пролетали над поверхностью гавани Санта-Барбары, всё ещё слыша звуки взрывов, грохочущих позади нас.
Глава 34
Сёрф-авария —
Мой новый эвфемизм для
Худшего денька
НА следующие несколько часов мой разум покинул меня.
Я не помню, как Буря скинул нас на пляже, хотя он, должно быть, сделал это. Вспоминаются моменты, когда Пайпер кричала на меня и сидела в прибое, то содрогаясь от беззвучных рыданий, то бессмысленно хватая мокрый песок пригоршнями и швыряя его в море. Пару раз она отталкивала амброзию и нектар, которые я пытался дать ей.
Я помню, как в холодной от морской воды рубашке медленно шагал босиком по тонкой полоске пляжа. Затычка из липкой слизи пульсировала в моей груди, иногда протекая и выпуская немного крови.
Мы больше не были в Санта-Барбаре. Не было ни гавани, ни флота супер-яхт, только темный Тихий океан, протянувшийся перед нами. За нами вырисовывался темный утес. Зигзаг деревянной лестницы вёл к огням дома на вершине.
Мэг МакКэффри тоже была здесь. Стоп. Когда она появилась? Она была насквозь промокшей, её одежда была изрезана, а лицо и руки были сплошь покрыты синяками и порезами. Она сидела рядом с Пайпер и делилась амброзией. Полагаю, моя амброзия не была достаточна хороша. Крест уселся на некотором расстоянии от основания скалы, изучая меня голодным взглядом, будто ожидая своего первого урока музыки. Пандос, кажется, сделал то, о чем я его просил. Каким-то образом он нашёл Мэг, выудил её из воды и прилетел с ней сюда… Где бы ни было это «сюда».
Тем, что я запомнил особенно отчётливо, были слова Пайпер:
— Он не умер.
Она повторяла это снова и снова с тех пор, как смогла снова произносить слова, когда нектар и амброзия сняли отёк вокруг её губ. Она по-прежнему выглядела ужасно. На верхнюю губу нужно было наложить швы. У неё явно намечался шрам. Челюсть, подбородок и нижняя губа были одним гигантским баклажанового цвета синяком. Счёт от стоматолога обещал быть огромным. Тем не менее, она решительно выдавила:
— Он не умер.
Мэг держала её за плечо:
— Возможно. Мы выясним это. Тебе нужно отдохнуть и подлечиться.
Я недоверчиво уставился на свою молодую хозяйку:
— Возможно? Мэг, ты не видела, что произошло! Он… Джейсон… копьё…
Мэг вперилась в меня взглядом. Она не сказала мне заткнуться, но я громко и отчётливо услышал этот приказ. На ее руках сверкали золотые кольца, хотя я понятия не имел, как она смогла их вернуть. Может, как многое магическое оружие, они автоматически возвращались к владельцу в случае потери. Вполне в духе Нерона дарить приёмной дочери такие приставучие подарки.
— Буря найдёт Джейсона, — настаивала Мэг. — Нам просто нужно подождать.
Буря… точно. Я смутно припомнил, что после того, как вентус принёс нас в это место, Пайпер насела на духа, используя невнятные слова и жесты, чтобы приказать ему вернуться обратно к яхтам и найти Джейсона. Буря умчался по поверхности моря, как электрическая водяная воронка.
Сейчас, глядя на горизонт, я задумался, смею ли я надеяться на хорошие новости.
Мои воспоминания с корабля начали возвращаться, складываясь во фреску, более ужасную, чем всё, что было нарисовано на стенах у Калигулы.
Император предупреждал меня: это не игра. Он действительно отличался от Коммода. Как бы Калигула ни любил театральность, он никогда бы не испортил казнь, добавив блестящие спецэффекты, страусов, баскетбол, гоночные машины и громкую музыку. Калигула не притворялся, что убивает. Он убивал.
— Он не умер, — Пайпер повторяла свою мантру, будто пытаясь зачаровать себя своим голосом так же, как и нас. — Он прошёл через слишком многое, чтобы умереть сейчас вот так.
Я хотел ей верить.
К несчастью, я был свидетелем десятков тысяч смертей смертных. Лишь некоторые из них имели какое-то значение. Большинство же были несвоевременными, неожиданными, недостойными и, наконец, слегка смущающими. Люди, которые заслуживают смерти, живут вечность. Те же, кто достоин жить, всегда уходят слишком рано.
Вступить в схватку со злым императором, чтобы спасти своих друзей… это казалось слишком правдоподобной смертью для такого героя, как Джейсон Грейс. Он рассказал мне, что сказала Эритрейская сивилла. Если бы я не попросил его пойти с нами…
«Не вини себя, — сказал Эгоистичный Аполлон. — Это был его выбор».
