Я наклонился и прочитал некоторые сделанные от руки подписи.
— Кимополея? Боги, я не вспоминал о ней веками! Почему римляне построили ей святилище?
— Ещё не построили, — сказал Джейсон, — Но я дал ей обещание. Она… помогла нам в нашем путешествии в Афины.
По тому, как он это сказал, я решил, что он имел в виду: «Она согласилась не убивать нас», что было гораздо более похоже на Кимополею с ее характером.
— Я сказал ей, что прослежу, чтобы никто из богов и богинь не был забыт, — продолжил Джейсон, — ни в Лагере Юпитера, ни в Лагере Полукровок. Чтобы у всех было что-то вроде алтаря в обоих лагерях.
Пайпер посмотрела на меня.
— Он проделал огромную работу над своими эскизами. Видели бы вы его скетчбук.
Джейсон нахмурился, явно не понимая, хвалит ли его Пайпер или критикует. В воздухе витал запах электричества.
— Ну, — наконец сказал он, — эскизы ничего нам не дадут. Мне надо, чтобы Аннабет помогла с настоящими чертежами.
— Почитание богов — благородное стремление, — сказал я. — Ты должен гордиться.
Джейсон не выглядел гордым. Он выглядел обеспокоенным. Я вспомнил, что сказала Медея о новостях оракула: «Правды было достаточно, чтобы сломать Джейсона Грейса». Он не казался сломленным. Впрочем, и я не казался Аполлоном.
Мэг наклонилась ближе к экспозиции.
— Почему Потина получила дом, а Квирин — отель?
— В этом нет никакой логики, — признался Джейсон. — Я просто использовал метки, чтобы указать расположение.
Я нахмурился. Я был уверен, что получил отель, а Арес — дом, потому что я был более значимым.
Мэг постучала по метке своей матери.
— Деметра крутая. Тебе следует расположить всех крутых богов возле неё.
— Мэг, — упрекнул я, — мы не можем классифицировать богов по крутости. Это приведёт ко множеству споров.
Кроме того, я подумал, что каждый захотел бы быть рядом со мной. Затем я с горечью задался вопросом, будет ли это все еще правдиво, когда и если я вернусь на Олимп. Или время, проведенное в теле Лестера, навсегда оставит на мне клеймо бессмертного неудачника?
— В любом случае, — вмешалась Пайпер, — причина, по которой мы пришли: горящий лабиринт.
Она не обвинила Джейсона в том, что он скрыл информацию. Не рассказала ему то, что говорила Медея. Она просто изучала его лицо, желая увидеть его реакцию.
Джейсон сплёл свои пальцы. Он смотрел на гладиус в ножнах, прислоненный к стене рядом со стиком для лакросса
[19] и теннисной ракеткой. (Эти модные школы-интернаты на самом деле предлагают полный диапазон внешкольных занятий.)
— Я не всё тебе рассказал, — признал Джейсон.
Молчание Пайпер, казалось, было ещё более могущественным, чем её чарующий голос.
— Я-я достиг сивиллы, — продолжил Джейсон. — Я даже не могу объяснить как. Я просто наткнулся на эту огромную комнату с огненным бассейном. Сивилла… стояла напротив меня на каменной платформе, её руки были скованы огненными кандалами.
— Герофила, — сказал я. — Её зовут Герофила.
Джейсон моргнул, как будто до сих пор мог ощущать жар и пепел комнаты.
— Я хотел освободить её, — сказал он. — Разумеется. Но она сказала мне, что это невозможно. Это должен быть… — он указал на меня. — Она поведала мне, что это ловушка. Весь лабиринт. Для Аполлона. Она сказала, что рано или поздно вы придёте ко мне. Ты и она — Мэг. Герофила сказала, что я ничего не смогу сделать, кроме как помочь вам, если вы попросите. Она попросила передать тебе, Аполлон… ты должен спасти её.
Конечно, я всё это знал. В моих снах я видел и слышал то же самое. Но услышать это от Джейсона в реальности было хуже.
Пайпер облокотила голову о стену. Она уставилась на мокрое пятно на потолке.
— Что ещё сказала Герофила?
Лицо Джейсона напряглось.
— Пайпс… Пайпер, понимаешь, извини, что не сказал тебе. Просто…
— Что ещё она сказала? — повторила Пайпер.
Джейсон взглянул на Мэг, затем на меня, возможно, в поисках моральной поддержки.
— Сивилла сказала мне, где я смогу найти императора, — сказал он. — Ну, более или менее. Она объяснила, что Аполлону будет нужна информация. Ему будет нужна… пара ботинок. Я знаю, что это не имеет смысла.
— Я боюсь, что имеет, — сказал я.
Мэг пробежалась пальцами по пластиковым крышам домиков на карте.
— Мы можем убить императора, пока будем красть его ботинки? Сивилла ничего об этом не говорила?
Джейсон покачал головой.
— Она сказала только то, что Пайпер и я… мы больше не смогли бы сделать ничего своими усилиями. Это должен быть Аполлон. Если бы мы попробовали… Это было бы слишком опасно.
Пайпер сухо рассмеялась. Она вскинула руки, будто делая подношение мокрому пятну.
— Джейсон, мы в буквальном смысле прошли через всё вместе. Я даже не могу сосчитать, сколько опасностей мы повстречали, сколько раз были на волосок от смерти. И сейчас ты говоришь, что соврал мне… ради чего? Чтобы защитить меня? Чтобы не дать мне и дальше преследовать Калигулу?
— Я знал, что ты бы это сделала, — пробормотал он. — Без разницы, что сказала сивилла.
— Тогда это был бы мой выбор, — сказала Пайпер. — Не твой.
Он несчастно закивал.
— А я бы настоял на том, чтобы пойти с тобой, не важно, каким бы был риск. Но то, какие у нас были отношения… — он пожал плечами. — Работать в команде было сложно. Я подумал… Я решил подождать, пока Аполлон найдёт меня. Я совершил ошибку, не сказав тебе. Прости.
Он уставился на свою модель Храмовой горы, как будто пытаясь выяснить, где поставить храм богу ужасных чувств из-за неудавшихся отношений. (О, подождите. Он у него уже был. Храм Афродиты, мамы Пайпер.)
Пайпер глубоко вздохнула.
— Это касается не только меня и тебя, Джейсон. Сатиры и дриады умирают. Калигула планирует превратить себя в нового бога солнца. Сегодня новолуние, и Лагерь Юпитера под большой угрозой. В это время Медея находится в этом лабиринте, разбрасываясь повсюду огнём титана…
— Медея? — Джейсон сел прямо. Лампочка в светильнике на его столе взорвалась, рассыпав осколки стекла на его диораму. — Подожди. Каким образом Медея связана с этим? При чем тут новолуние и Лагерь Юпитера?
Я думал, что Пайпер откажется делиться информацией, просто в отместку, но она не стала. Она рассказала ему о пророчестве из Индианы, которое предсказывало, что Тибр наполнится телами. Затем она объяснила кулинарный проект Медеи с её дедушкой.
