— Где она? — спросила Мэг.
— Кто? — я моргнул.
— Если моя семья так важна ей… Тысячи лет благословения и всё такое, так почему же она ни разу не?..
Она махнула в сторону огромной пустыни, как если бы хотела сказать: «Так много земли, так мало Деметры».
Она спрашивала, почему же ее мать никогда не приходила к ней, почему же Деметра позволила Калигуле уничтожить работу ее отца, почему дала Нерону вырастить ее в своем проклятом императорском дворце в Нью-Йорке.
Я не мог ответить ей. Или наоборот, как бывший бог, я смог бы найти несколько возможных ответов, но ни один из них не помог бы Мэг почувствовать себя лучше. Деметра была слишком занята, решая проблемы с посевом культур в Танзании. Деметра отвлеклась на изобретение нового вида сухих завтраков. Деметра забыла о твоем существовании.
— Я не знаю, Мэг, — произнес я. — Это… — я указал на семь маленьких мокрых кружочков в земле. — Это то, чем твоя мама может гордиться. Вырастить что-то там, где это невозможно. Упорно продолжаешь создавать жизнь. Это по-глупому оптимистично. Деметра бы оценила.
Мэг посмотрела на меня, будто решая, поблагодарить меня или стукнуть. Я успел привыкнуть к этому взгляду.
— Идем, — наконец сказала она. — Может, семена прорастут, пока нас не будет.
Мы втроём — Мэг, Пайпер и я — забрались в Бедросян-мобиль.
Гроувер решил остаться — возможно, чтобы сплотить деморализованных дриад, хотя я думаю, что он просто устал от смертельно опасных вылазок со мной и Мэг. Тренер Хедж предложил свою компанию, но Мелли быстро аннулировала предложение. Что касается дриад, никто не горел желанием стать нашим растением-щитом после случившегося с Агавой и Денежным Деревом. Трудно было их в этом винить.
По крайней мере, Пайпер согласилась сесть за руль. Если нас остановят за вождение угнанной машины, она сможет применить чары, чтобы избежать ареста. Вот я со своей удачей наверняка угодил бы за решётку, а с лицом Лестера фото для полицейских файлов получились бы не ахти.
Мы повторили свой вчерашний маршрут — та же жаркая местность, то же небо, затянутое дымом, те же пробки. Прямо живое воплощение калифорнийской мечты.
Никто из нас не хотел разговаривать. Пайпер не сводила глаз с дороги, наверняка думая о предстоящей неприятной встрече со своим бывшим, которого она оставила при неловких обстоятельствах. (О, как же я её понимаю).
Мэг рассматривала узоры на своих камуфляжных штанах. Я предположил, что она думает о последнем ботаническом проекте отца и о том, почему Калигула счёл его угрожающим. Сложно было поверить, что вся жизнь Мэг перевернулась из-за семи зеленых семян. С другой стороны, она была дочерью Деметры. Когда дело касается богини растений, то, что сначала кажется незначительным, может в итоге оказаться очень важным.
«Маленький росток, — говорила мне Деметра, — вырастает в вековой дуб».
Что касается меня, я не испытывал нехватку проблем, над которыми нужно было подумать.
Пифон ждал. Я чувствовал, что однажды мне придется встретиться с ним. Если каким-то чудом я переживу все заговоры императоров, одержу победу над Триумвиратом, освобожу оставшихся оракулов и самостоятельно приведу в порядок мир смертных, я все равно буду должен найти способ отобрать власть над Дельфами у моего самого древнего врага. Только потом Зевс, может, позволит мне снова стать богом. Потому что Зевс такой вот клёвый. Спасибо, папочка.
Тем временем я должен был разобраться с Калигулой. Я должен был помешать ему сделать меня секретным ингредиентом своего супа из бога солнца. И я должен был сделать это без своих божественных способностей. Мои навыки стрельбы ухудшились. Мои пение и игра не стоили и оливковой косточки. Божественные силы? Харизма? Блеск? Магия огня? НИЧЕГО.
Моя самая унизительная мысль: Медея схватит меня, попытается отобрать мои божественные способности и обнаружит, что на самом деле у меня их нет.
«Что это? — закричит она. — Здесь нет ничего, кроме Лестера!»
А потом она просто убьет меня.
Пока я размышлял обо всех этих веселых возможностях, мы проезжали Пасадинскую долину.
— Этот город мне никогда не нравился, — проворчал я. — Он напоминает мне об игровых шоу, безвкусных парадах и бывших киноактрисах-пьяницах с искусственным загаром.
Пайпер кашлянула.
— Если хочешь знать, мама Джейсона родом отсюда. Она погибла здесь в автомобильной аварии.
— Мне жаль. Что она сделала?
— Она была бывшей киноактрисой-пьяницей с искусственным загаром.
— Ох, — я дождался, пока кольнувшее смущение исчезнет. На это потребовалось несколько миль. — Так с чего Джейсон вдруг захотел пойти в местную школу?
Пайпер сжала руль.
— После того как мы расстались, он перевелся в мужскую школу-интернат на холмах. Вы увидите. Думаю, ему захотелось чего-нибудь другого, чего-нибудь тихого и непривычного. Без драмы.
— Значит, он будет рад видеть нас, — пробормотала Мэг, смотря в окно.
Мы ехали по холмам над городом. Дома становились все более и более впечатляющими по мере того, как мы поднимались выше. Но деревья начали умирать даже здесь, в Краю Особняков. Ухоженные газоны увядали по краям. Понимание того, что все серьезно, приходит, когда нехватка воды и повышенная температура задевают даже богатые районы. Богачи и боги страдают последними.
Школа Джейсона была на вершине одного из холмов. В растянутом кампусе светлые кирпичные здания переплетались с садиками и затененными акациями аллеями. На въезде на невысокой кирпичной стене висел знак, тонкие бронзовые буковки на котором гласили: «ШКОЛА- ИНТЕРНАТ ЭДГАРТОНА».
Мы припарковали машину на ближайшей улице, используя стратегию Пайпер Маклин: «Если-ее-отбуксируют-просто-попросим-новую».
На входе в школу стоял охранник, но Пайпер сказала ему, что нам было разрешено войти, и он, выглядя чрезвычайно сбитым с толку, согласился, что нам было разрешено войти.
Все классные комнаты выходили во двор. Здесь же в ряд стояли шкафчики учеников. Такая планировка школы вряд ли сработала бы, скажем, в Милуоки в сезон метелей, но ясно говорила о том, что жители Южной Калифорнии принимают свою мягкую стабильную погоду как должное. Я сомневался, что в зданиях были кондиционеры. Если Калигула продолжит поджаривать богов в своем Горящем Лабиринте, школе Эдгартона придется пересмотреть свои взгляды относительно этого.
Как бы Пайпер ни подчёркивала, что держится от Джейсона на расстоянии, она все еще помнила его расписание. Она повела нас прямиком к классу, где проходил его четвёртый урок. Через окно я увидел дюжину учеников. Это были молодые парни в голубых пиджаках, парадных рубашках с красными галстуками, в серых штанах и блестящих ботинках, как юные директора предприятий. Перед классом в кресле директора бородатый учитель в твидовом костюме читал «Юлия Цезаря» в мягком переплёте.
