— Он настаивает, чтобы… Ему нужна сила Аполлона. Он хочет, чтобы бывший бог встретил свою судьбу очень, ну, специфическим образом.
Массивная туша Пифона переместилась в темноте — я услышал, как его чешуя трётся об камень.
— Я знаю план Калигулы. Мне интересно, кто кого контролирует? Ты заверял меня…
— Да, — огрызнулся Нерон. — Мэг МакКэффри вернётся ко мне. Она будет служить мне. Аполлон умрёт, как я и обещал.
— Если Калигула преуспеет, — размышлял Пифон, — то соотношение сил изменится. Я бы предпочёл поддерживать тебя, конечно, но если новый бог солнца взойдёт на западе…
— У нас с тобой договор, — зарычал Нерон. — Ты поддержишь меня, когда Триумвират будет контролировать…
— … все источники пророчеств, — согласился Пифон. — Но пока что это не так. Вы проиграли Додону греческим полубогам. Пещера Трофония уничтожена. Я так понимаю, что римляне предупреждены о планах Калигулы на Лагерь Юпитера. У меня нет желания править миром в одиночку. Но если ты подведёшь меня, если мне придётся убить Аполлона самому…
— Я выполню свою часть сделки, — сказал Нерон. — Ты выполнишь свою.
Пифон захрипел, что было злобным аналогом смеха.
— Посмотрим. Следующие несколько дней будут очень поучительными.
Я проснулся, глубоко вздохнув.
И обнаружил себя, дрожащего, в Цистерне в полном одиночестве. Спальные мешки Пайпер и Мэг были пусты. Кристально-голубое небо сияло надо мной. Я бы хотел поверить, что это означало, что лесные пожары взяты под контроль. Но, скорее всего, это значило лишь перемену ветра.
Моя кожа вылечилась за ночь, хотя мне всё ещё казалось, будто меня окунули в жидкий алюминий. Стараясь как можно меньше визжать и кривить лицо от боли, я смог одеться, взять свой лук, колчан и укулеле и забраться по пандусу на склон холма.
У подножия холма я заметил Пайпер, разговаривающую с Гроувером около Бедросян-мобиля. Я осмотрел развалины и увидел Мэг, присевшую рядом с первой разрушенной теплицей.
Подумав о своём сне, я вскипел от злости. Если бы я всё ещё был богом, я бы взревел от неудовольствия и создал новый Большой каньон среди пустыни. Но сейчас я мог только сжимать кулаки до тех пор, пока ногти не поцарапают ладони.
Было и так плохо от того, что трио злых императоров хотело забрать моих Оракулов, мою жизнь, саму мою сущность. Ещё хуже было то, что мой древний враг Пифон отвоевал себе Дельфы и ждал моей смерти. Но идея Нерона использовать Мэг как пешку в своей игре… Нет. Я сказал себе, что никогда не позволю Нерону снова забрать Мэг в его когти. Моя маленькая подруга была сильной. Она стремилась освободиться от ужасного влияния отчима. Мы через слишком многое прошли вместе, чтобы она вернулась к нему.
Слова Нерона всё ещё заставляли меня нервничать: «Мэг МакКэффри вернётся ко мне. Она будет служить мне».
Я задавался вопросом… если мой собственный отец Зевс просто появится передо мной и предложит мне вернуться на Олимп, какую цену я соглашусь заплатить? Оставлю ли я Мэг на произвол судьбы? Брошу ли я полубогов, сатиров и дриад, ставших моими товарищами? Забуду ли я все то плохое, что Зевс сделал мне за все эти века, и проглочу свою гордыню просто для того, чтобы вернуть своё место на Олимпе, достаточно хорошо зная, что я всё ещё буду под его каблуком?
Я был подавлен этими вопросами. И не был уверен, что хотел знать ответы.
Я присоединился к Мэг рядом с разрушенной теплицей.
— Доброе утро.
Она не подняла взгляд, копаясь в обломках. Полурасплавленные поликарбонатовые стены были опрокинуты и отброшены в сторону. Её руки были грязными от того, что она копалась в почве. Около неё стояла запачканная стеклянная банка из-под арахисового масла, а рядом валялась ржавая крышка от неё. В руке Мэг сжимала несколько зеленоватых камешков.
У меня перехватило дыхание.
Нет, это были не камушки. В ладони Мэг лежало семь шестиугольников размером с монетку — зелёные семена, в точности такие же, как и те, что были в воспоминаниях, которыми она поделилась.
— Как? — спросил я.
Она подняла взгляд. Сегодня на ней была надета бирюзовая камуфляжная форма, от чего она выглядела абсолютно другой опасной и пугающей маленькой девочкой. Кто-то протёр её очки (Мэг никогда этого не делала), так что я смог увидеть её глаза. Они сверкали так же сильно и ясно, как стразы в оправе её очков.
— Семена были закопаны, — сказала она. — Я… видела сон о них. Сагуаро Геркулес сделал это, положил их в эту банку прямо перед своей смертью. Он спас семена… для меня, когда придёт нужное время.
Я не знал, что сказать. «Поздравляю. Какие милые семена». Если честно, я мало что знал о том, как растут растения. Но я заметил, что семена не светились, как это было в воспоминаниях Мэг.
— Ты думаешь, что они всё ещё, ну, в хорошем состоянии? — спросил я.
— Вот и выясню, — ответила она. — Я выращу их.
Я осмотрел пустынный холм.
— Ты имеешь в виду здесь? Сейчас?
— Ага. Время пришло.
Как она узнала об этом? Я также не понимал, как выращивание нескольких семян может что-то изменить, когда из-за лабиринта Калигулы горит пол-Калифорнии.
С другой стороны, сегодня мы пойдём в очередной поиск в надежде найти дворец Калигулы без всяких гарантий, что вернёмся живыми. Возможно, другого времени у нас просто не будет. И если от этого Мэг будет лучше, то почему бы и нет?
— Чем я могу помочь? — спросил я.
— Сделай лунки, — и, будто мне были нужны дополнительные указания, она добавила: — В земле.
Я справился с этим с помощью наконечника стрелы, сделав семь маленьких ямок в пустынной каменистой почве. Я не мог не думать о том, что эти лунки для семян не выглядели очень удобными для прорастания.
Мэг принялась помещать свои зелёные шестиугольники в их новые дома, а меня отправила набрать воды из колодца Цистерны.
— Она должна быть именно оттуда, — предупредила она. — Большую полную чашку.
Спустя несколько минут я вернулся с пластиковой чашкой размера «Большой Мачо» из «Enchiladas del Rey». Мэг чуть-чуть полила своих свежепосаженных друзей.
Я ожидал чего-нибудь драматичного. В присутствии Мэг я привык к взрывам семян чиа, демоническим персиковым детям и мгновенно вырастающим стенам из клубники.
Земля не шелохнулась.
— Думаю, нужно немножко подождать, — сказала Мэг.
Она обхватила руками колени и направила взгляд на горизонт.
Солнце пылало на востоке. Оно встало сегодня, как вставало всегда, но уже без моей помощи. Ему было все равно, управляю ли я солнечной колесницей и бушует ли Гелиос в туннелях под Лос-Анджелесом. Не важно, во что верят люди; вселенная не останавливалась, и солнце продолжало свое обычное движение. При других обстоятельствах это бы меня успокоило, но в тот момент равнодушие солнца показалось мне жестоким и оскорбительным. Через каких-то пару дней Калигула может стать богом солнца. Можно было бы предположить, что солнце откажется вставать и садиться под таким злобным руководством, но, к моему неприятному удивлению, дни и ночи не собирались прекращать сменять друг друга.
