— Будет проще закрыть твои уши, — предложил я.
Мэг убрала клинки и стала рыться у себя в припасах, в то время как колесница грохотала всё громче и ближе к нам.
— Быстрее, — сказал я.
Мэг разорвала пакет с семенами и посыпала немного в каждый слуховой проход, затем зажала свой нос и выдохнула. Пучки голубых люпинов проросли из её ушей.
— Интересно, — сказала Пайпер.
— ЧТО? — прокричала Мэг.
Пайпер потрясла головой, будто говоря: «Неважно».
Мэг протянула семена голубых люпинов и нам. Мы отказались. Пайпер, думаю, от природы была невосприимчива к чужим чарам. Я же не собирался оказываться так близко к Медее, чтобы стать её главной мишенью. Не было у меня и слабости Мэг — противоречащего желания (пусть неверного, но сильного) угодить отчиму и вернуть некое подобие дома и семьи, — которой Медея смогла бы воспользоваться. К тому же меня воротило от мысли о торчащих у меня из ушей люпинах.
— Приготовься, — предупредил я.
— ЧТО? — спросила Мэг.
Я указал на колесницу Медеи, приближающуюся к нам из темноты. Я провёл пальцем по горлу, показывая общеизвестный жест, означающий: «Убей колдунью и её драконов».
Мэг призвала свои мечи.
Она атаковала солнечных драконов так, как будто они не были в десять раз больше её.
Медея закричала голосом, в котором, казалось, звучала настоящая забота.
— Отойди, Мэг!
Мэг не остановилась. Её нарядная защита ушей скакала вверх-вниз, как крылья огромной голубой стрекозы. Прямо перед лобовым столкновением Пайпер закричала.
— ДРАКОНЫ, СТОЙТЕ!
Медея тоже не отступила:
— ДРАКОНЫ, ВПЕРЁД!
Результатом стал хаос, невиданный со времён плана «Фермопилы».
Чудовища дергались в своей упряжи. Правый Дракон продолжал атаку, а Левый Дракон полностью остановился. Правый споткнулся, потянув за собой Левого, так что оба дракона рухнули вместе. Хомут перекрутился, и колесница упала на бок, а Медея вылетела на землю, как корова из катапульты.
Прежде чем драконы успели прийти в себя, Мэг вонзила в них свои клинки. Она обезглавила Левого и Правого, выпуская настолько сильный поток жара из их тел, что мои носовые пазухи обожгло.
Пайпер подбежала и выдернула свой кинжал из глаза мёртвого дракона.
— Хорошая работа, — сказала она Мэг.
— ЧТО? — спросила Мэг.
Я вышел из-за цементной колонны, за которой мужественно прятался на случай, если моим друзьям понадобится помощь.
От луж драконьей крови, собравшихся у ног Мэг, исходил пар. Ушные украшения из люпинов дымились, а щеки были обожжены, но тем не менее она была невредима. Жар, исходящий от тел солнечных драконов, уже начал спадать.
В тридцати футах от нас, на парковочном месте «только для компактных машин», поднялась на ноги Медея. Её тёмные уложенные в причёску волосы растрепались, заструившись вдоль одной стороны лица, как нефть из пробитого танкера. Она двинулась вперед, обнажая зубы.
Я выхватил лук и пустил стрелу. Меткость у меня была приличная, но сила натяжения была низкой даже для смертного. Медея щёлкнула пальцами, и порыв ветра унёс мою вращающуюся стрелу в темноту.
— Вы убили Фила и Дона! — прорычала волшебница. — Они были со мной тысячелетиями!
— ЧТО? — спросила Мэг.
Взмахнув рукой, Медея вызвала более сильный порыв ветра. Мэг перелетела через парковку, врезалась в столб и рухнула на землю, а её мечи загремели по асфальту.
— Мэг! — я попытался подбежать к ней, но ветер закрутился вокруг меня, образовав удерживающую меня на месте воронку.
Медея засмеялась:
— Останься там, Аполлон. Я займусь тобой через секунду. Не переживай насчёт Мэг. Потомки Племнея отличаются выносливостью. Я не собираюсь убивать её, разве что мне придётся это сделать. Нерону она нужна живой.
Потомки Племнея? Я не знал, что это значит и каким образом относится к Мэг, но мысль об её возвращении к Нерону заставила меня сопротивляться активнее.
Я направил все свои силы на борьбу с миниатюрным циклоном. Ветер отбросил меня назад. Если вы когда-нибудь высовывали руку из окна солнечного Мазерати, мчащегося по небу, и чувствовали силу ветра скоростью тысяча миль в час, пытающегося оторвать ваши бессмертные пальцы, я уверен, вы понимаете, что я ощутил в тот момент.
— А что касается тебя, Пайпер… — глаза Медеи сверкали как черные льдинки. — Помнишь моих воздушных слуг, вентусов? Я могу с лёгкостью заставить одного из них швырнуть тебя об стену и сломать каждую косточку в твоём теле, но разве это будет весело? — она остановилась, сделав вид, что задумалась над своими словами: — На самом деле очень весело!
— Боишься? — выкрикнула Пайпер. — Встретиться со мной лицом к лицу, как женщина с женщиной?
Медея ухмыльнулась:
— Почему герои всегда это делают? Почему они всегда пытаются подначить меня сделать что-нибудь глупое?
— Потому что обычно это срабатывает, — сладко ответила Пайпер. Она присела с духовой трубкой в одной руке и кинжалом в другой, готовая сделать выпад или увернуться по необходимости. — Ты продолжаешь говорить, что убьёшь меня. Ты продолжаешь рассказывать, какая ты могущественная. Но я продолжаю побеждать тебя. Я не вижу могущественную колдунью. Вместо неё я вижу дамочку с двумя мёртвыми драконами и плохой причёской.
Конечно, я понимал, что делала Пайпер. Она давала нам время: Мэг, чтобы прийти в сознание, и мне, чтобы найти способ выбраться из персональной тюрьмы-торнадо. Ничто из этого не представлялось вероятным. Мэг продолжала неподвижно лежать там, где упала. А я, пытаясь изо всех сил, не мог прорваться сквозь вихрящегося вентуса.
Медея дотронулась до испорченной причёски, а затем отдёрнула руку.
— Ты никогда не побеждала меня, Пайпер Маклин, — прорычала она. — На самом деле вы сделали мне одолжение, разрушив мой дом в Чикаго в прошлом году. Если бы не это, я бы никогда не встретила своего нового друга здесь, в Лос-Анджелесе. Наши цели замечательно совпадают.
— О, держу пари, — сказала Пайпер. — Ты и Калигула, самый чокнутый римский император в истории? Союз, заключённый в Тартаре. На самом деле, именно туда я и собираюсь тебя отправить.
По другую сторону от обломков колесницы Мэг МакКэффри пошевелила пальцами. Её цветочные беруши закачались, как если бы она сделала глубокий вдох. Я никогда в жизни так не радовался тому, что дикие цветы колышутся в чьих-то ушах.
Я надавил плечом на воздушный поток. У меня всё ещё не получалось пробиться сквозь барьер, но он как будто стал мягче, словно Медея начала терять концентрацию. Вентусы — духи неусидчивые. Без нажима со стороны хозяйки мой тюремщик давно потерял бы ко мне интерес и улетел бы на поиски парочки хороших голубей или пилотов самолёта, чтобы преследовать их.
