— Что именно произошло? — спросил я. — Что в этих документах цвета одуванчиков?
— Типа этого, — сказала Мэг, вытаскивая из своего пояса садовника сложенное письмо, которое она, должно быть, стащила в большой комнате. Для ребёнка Деметры у неё были цепкие пальчики.
— Мэг! — воскликнул я. — Это не твоё.
Может быть, я был чересчур чувствителен ко всему, связанному с воровством чужих писем. Однажды Артемида порылась в моей корреспонденции и нашла несколько пикантных писем от Лукреции Борджиа, которыми дразнила меня десятилетиями.
— Финансы Н. Г., — гнула свое Мэг. — Неос Гелиос. Калигула, верно?
Пайпер вонзила ногти в деревянные перила.
— Просто избавься от этого. Пожалуйста.
Мэг бросила письмо в огонь.
Гроувер вздохнул.
— Я мог бы съесть его для тебя. Это лучше для окружающей среды, и у почтовой бумаги отличный вкус.
У Пайпер это вызвало слабую улыбку.
— Остальные все твои, — пообещала она. — Что до их содержания, там все законно, законно, бла-бла, финансы, скукота, законно. Короче, моему папе конец, — она подняла бровь, взглянув на меня. — Ты действительно не читал светские хроники? Обложки журналов?
— Я тоже спросил об этом, — сказал Гроувер.
Я сделал мысленную заметку посетить ближайший бакалейный магазин и запастись чтивом.
— Я сильно отстал от событий, — признал я. — Когда это все началось?
— Даже не знаю, — сказала Пайпер. — Джейн, бывшая помощница моего отца… она была замешана в этом. Как и его финансовый менеджер. И его бухгалтер. Его киноагент. Эта компания «Триумвират Холдингс»… — Пайпер развела руками, словно описывала стихийное бедствие, которое нельзя было предусмотреть. — Они приложили много усилий. Должно быть, они потратили годы и десятки миллионов долларов, чтобы разрушить все, что создал мой отец — его честь, имущество, его репутацию у студий. Все потеряно. Когда мы наняли Мелли… ну, она была великолепна. Она первой заметила беду. Она пыталась помочь, но было слишком поздно. Теперь мой отец хуже, чем разорен. Он весь в долгах. Он должен миллионы долларов налогов, о которых даже не знал. Лучшее, на что мы можем надеяться, — что он не попадет в тюрьму.
— Это ужасно, — сказал я.
Я не шутил. Перспектива никогда больше не увидеть пресс Тристана Маклина на большом экране была горьким разочарованием, хотя я был достаточно тактичен, чтобы не сказать об этом перед его дочерью.
— И непохоже, чтобы я могла рассчитывать на какое-то сочувствие, — сказала Пайпер. — Вы бы видели детей в моей школе — они ухмыляются и говорят обо мне за спиной. То есть даже больше, чем обычно. «Ой-ой. Ты потеряла все свои три дома».
— Три дома? — спросила Мэг.
Я не понял, что тут было удивительного. У большинства мелких божеств и знаменитостей, которых я знал, была по крайней мере дюжина домов, но выражение лица Пайпер стало смущённым.
— Я знаю, что это смешно, — сказала она. — Они отобрали десять машин. И вертолёт. В конце недели нас выселят отсюда и заберут самолёт.
— У тебя есть самолёт, — Мэг кивнула, будто хотя бы это имело смысл. — Круто.
Пайпер вздохнула.
— Меня не волнуют эти вещи, но наш пилот — хороший человек, который когда-то был смотрителем парка — потеряет работу. И Мелли с Глисоном пришлось уйти. Как и всему персоналу. Но больше всего… я беспокоюсь о своём отце.
Я проследил за её взглядом. Теперь Тристан Маклин блуждал по большой комнате, глядя на чистые стены. Он нравился мне больше в качестве героя экшн-фильмов. Роль сломленного человека не шла ему.
— Он начал приходить в себя, — сказала Пайпер. — В прошлом году его украл гигант.
Я вздрогнул. Плен у гиганта действительно может нанести человеку глубокую травму. Арес был похищен двумя из них тысячелетия назад, и он уже никогда не будет прежним. До этого он был высокомерным и раздражающим. После он стал высокомерным, раздражающим и ранимым.
— Я удивлён, что разум твоего отца всё ещё не помутился, — сказал я.
Пайпер сощурилась.
— Когда мы спасли его от гиганта, мы использовали зелье, чтобы стереть его память. Афродита сказала, что это единственное, что мы могли сделать для него. Но сейчас… я имею в виду, сколько травм может перенести один человек?
Гроувер снял свою кепку и мрачно уставился на неё. Возможно, это было выражением уважения, или он просто был голоден.
— Что ты теперь будешь делать?
— У нашей семьи всё ещё есть собственность, — сказала Пайпер, — на исконной земле чероки возле Талквы в штате Оклахома. В конце недели мы используем наш последний рейс на самолёте, чтобы вернуться домой. Видимо, эту битву твои злые императоры выиграли.
Мне не понравилось, что императоров назвали моими. Мне не понравилось, как Пайпер сказала «домой», как будто она уже смирилась с тем, что всю оставшуюся жизнь она проживёт в Оклахоме. Не подумайте, я не имею ничего против Оклахомы. Мой приятель Вуди Гатри был родом из оклахомского городка Окимы, но для смертных из Малибу переезд туда вряд ли будет шагом вперёд.
Кроме того, мысль о том, что Тристан и Пайпер были вынуждены двигаться на восток, напомнили мне о тех видениях, которые Мэг мне показала прошлой ночью: она и ее отец, выгнанные из их дома при помощи такого же скучного одуванчикового цвета законного бла-бла, убегающие из горящего дома и оказывающиеся в итоге в Нью-Йорке. Из огня Калигулы в полымя Нерона.
— Мы не можем позволить Калигуле победить, — сказал я Пайпер. — Ты не единственный полубог, на которого он нацелился.
Она как будто переварила эти слова, а затем повернулась к Мэг:
— На тебя тоже?
Мэг выключила газовую горелку.
— Ага. Мой отец.
— Что случилось?
Мэг пожала плечами.
— Это было давно.
Мы ждали, но Мэг решила остаться Мэг.
— Моя юная подруга немногословна, — сказал я. — Но с её позволения?..
Мэг не приказала мне заткнуться или спрыгнуть с террасы, поэтому я рассказал Пайпер, что увидел в воспоминаниях МакКэффри.
Когда я закончил, Пайпер спрыгнула с перил. Она подошла к Мэг и, прежде чем я успел сказать: «Осторожней, она кусается сильнее дикой белки!», обняла девочку.
— Мне так жаль, — Пайпер поцеловала её в макушку.
Я нервно ждал, когда золотые скимитары Мэг вспыхнут в её руках. Вместо этого, на мгновение изумлённо застыв, Мэг растаяла в объятиях Пайпер. Они долго так стояли — Мэг дрожа, а Пайпер обнимая её, будто она была главным полубожественным утешителем. Её собственные проблемы были несущественными по сравнению с бедами Мэг.
Наконец, со шмыганьем/икотой, Мэг отстранилась, вытирая нос.
