Что до второй причины нашего спасения — вместо того чтобы послушать Макрона, наши новые друзья на временной службе приступили к исполнению плана «Фермопилы». Они двинулись вперед, сцепив руки и окружая Макрона с его компаньонами, которые неуклюже пытались обойти своих коллег-роботов и в замешательстве сталкивались друг с другом. (Сцена с каждой секундой все больше напоминала мне празднование новоселья Гестии).
— Остановитесь! — взвизгнул Макрон. — Приказываю вам остановиться!
Это только усилило замешательство. Верные прислужники Макрона замерли, позволив нашим чувакам, управляемым командой Дедала, окружить группу Макрона.
— Нет, не вы! — заорал Макрон своим помощникам. — Вы все не останавливайтесь! Вы продолжайте сражаться!
Это не внесло в ситуацию никакой ясности.
Чуваки Дедала окружили своих товарищей, сжимая их в плотном групповом объятии. Макрон, несмотря на свои размеры и силу, оказался в самом центре заварушки, извиваясь и безуспешно пихаясь.
— Нет! Я не могу!.. — он выплюнул пузырчатую пленку. — Помогите! Нельзя, чтобы Конь увидел меня в таком виде!
Из глубины груди чуваков Дедала стало раздаваться гудение, как из двигателя с заклинившей передачей. Из швов на их шее стал подниматься пар.
Я отступил, как обычно отступают от начавшей дымиться группы роботов.
— Гроувер, что конкретно подразумевает план «Фермопилы»?
Сатир сглотнул.
— Э-э, они должны удерживать позиции, чтобы мы могли отступить.
— Тогда почему они дымятся? — спросил я. — А еще почему они начали светиться красным?
— О боги, — Гроувер жевал свою нижнюю губу. — Они могли перепутать план «Фермопилы» с планом «Петербург».
— Что означает?..
— Возможно, они собираются пожертвовать собой в огненном взрыве.
— Тренер! — закричал я. — Свистите лучше!
Я бросился к двери в погрузочный док, просунул под нее пальцы и потянул вверх, напрягая все свои жалкие силы смертного. Я свистел вместе с сумасшедшей мелодией Хеджа. Я даже немного потанцевал чечетку, так как это хорошо известное средство для ускорения действия музыкальных чар.
Позади нас Макрон визжал:
— Горячо! Горячо!
Моя одежда стала до неприятного горячей, как будто я сидел возле костра. После нашего опыта с огненной стеной в Лабиринте мне не хотелось испытывать свою судьбу, оставаясь в этой маленькой комнате с групповым взрыво-объятием.
— Поднимай! — крикнул я. — Свисти!
Гроувер присоединился к нашему отчаянному исполнению Джоплина. Наконец дверь стала поддаваться, протестующе заскрипев, когда мы подняли ее на несколько дюймов от пола.
Визг Макрона сделался неразборчивым. Гудение и жар напоминали мне о кратком миге перед взлетом моей солнечной колесницы, готовой вот-вот устремиться в небо в триумфе солнечной энергии.
— Идите! — крикнул я сатирам. — Вы оба, прокатывайтесь снизу!
Я думаю, это было довольно героически с моей стороны, хотя, если честно, я наполовину ожидал от них настойчивого: «О, нет, пожалуйста! Боги вперед!».
Никакой подобной учтивости. Сатиры проползли под дверью, затем поддержали ее с другой стороны, пока я пытался пролезть в щель. Увы, мне помешали мои собственные проклятые бока. Короче, я застрял.
— Давай, Аполлон! — крикнул Гроувер.
— Я пытаюсь!
— Втяни живот, парень! — пронзительно крикнул тренер.
Прежде у меня никогда не было персонального тренера. Богам просто не требуется кто-то, кто орет на них, призывая работать лучше. Да и, если честно, кто захочет такую работу, на которой тебя могут поджарить молнией, стоит только тебе как следует насесть на клиента, чтобы он сделал еще пять отжиманий?
Однако в этот раз я был рад тому, что на меня орали. Призывы тренера дали мне дополнительный заряд мотивации, чтобы протащить свое пухлое смертное тело сквозь щель.
Не успел я подняться на ноги, как Гроувер крикнул: «Вниз»!
Мы едва успели спрыгнуть с края погрузочного дока, как стальные двери — которые, очевидно, не были бомбоустойчивыми, — взорвались позади нас.
Глава 9
Примете вызов?
Звонок оплачен Конём
Найн, найн, найн, ай, ай!
О, злодейство!
Пожалуйста, объясните мне, почему в конечном итоге я всегда падаю в мусорные баки.
Однако, я должен признаться, что этот мусорный контейнер спас мне жизнь. «Милитари-мания Макрона» сгорела в цепочке взрывов, сотрясших пустыню и заставивших грохотать крышками дурно пахнущую металлическую коробку, в которой мы находились. Едва дыша, мы втроём, дрожащие и потные, сгрудились между мешками с мусором и слушали тихие удары обломков, падавших с неба неожиданным ливнем из дерева, штукатурки и спортивного оборудования.
Выждав некоторое время — казалось, годы, — я собрался уже было рискнуть и сказать что-нибудь вроде: «Вытащите меня отсюда, а не то меня сейчас вырвет», но Гроувер зажал мне рот ладонью. Я плохо видел его в темноте, но различил, что он, тревожно распахнув глаза, бешено мотает головой. Тренер Хедж тоже выглядел напряжённым. Его нос дрожал, как будто он почуял что-то, что пахло даже хуже, чем мусор.
Затем я услышал цоканье копыт по асфальту, приближавшееся к месту, где мы прятались.
— Да… всё просто прекрасно, — проворчал низкий голос.
Морда животного понюхала край нашего мусорного бака, возможно, выискивая выживших. Нас.
Я старался не заплакать и не обмочить штаны. В одном я преуспел. Оставлю вам самим полагать, в чём именно.
Крышки мусорного бака остались закрытыми. Возможно, мусор и горящий склад скрыли наш запах.
— Большой К? — сказал тот же низкий голос. — Да. Это я.
Поскольку ответа мы не услышали, я предположил, что пришедший говорил по телефону.
— Нет, это место уничтожено. Я не знаю. Макрон, должно быть… — он замолчал, как будто человек, говоривший с ним, разразился тирадой.
— Я знаю, — сказал пришедший. — Возможно, это была ложная тревога, но… О, чёрт. Человеческая полиция уже в пути.
Сразу же после этих слов я услышал в отдалении негромкий вой сирен.
— Я могу обыскать территорию, — предложил пришедший. — Возможно, стоит проверить те руины на холме.
Хедж и Гроувер взволнованно переглянулись. Под руинами явно имелось в виду наше убежище, где сейчас оставались Мелли, маленький Хедж и Мэг.
— Знаю, вы думаете, что приняли все меры, — продолжил пришедший. — Но говорю вам, это место всё ещё опасно. Я утверждаю…
