– Другая женщина, – прорычал я, перебив его, – не исправит того, чего не хватает.
– Я знаю, чего тебе не хватает, – бросил он в ответ, смерив меня взглядом. – Ты ничего не жаждешь. Каждый новый день похож на предыдущий. Ты уже чувствуешь себя как шестидесятилетний, верно?
Я оцепенел, глядя на него.
– Жизнь такая унылая, – медленно произнес отец, будто прочитал каждую мою мысль, – даже еда кажется безвкусной, разве не так?
Мои костяшки щелкнули, стены помещения как будто начали сдвигаться.
Он откинулся назад с чертовски самодовольным выражением лица.
– У нас есть постоянная бронь люкса в «Уолдорфе», Джейс. Ты не разведешься, поэтому советую тебе пользоваться им тогда и так часто, как понадобится.
Покачав головой, я развернулся и выскочил из бара, даже не забрав пальто.
Господи, гребаный ублюдок.
Холодный мартовский воздух пронизывает до костей, однако моему разбушевавшемуся гневу это только на пользу.
Торопливо шагаю по тротуару, устремив взгляд в асфальт. Никак не могу взять себя в руки. У меня не получится обрести счастье и сохранить семью. Почему я неспособен найти баланс? Проблема заключается не в Мэдди, а во мне. Почему я не хочу ее?
Она знала, что я не любил ее, когда мы поженились. Мэдди тоже меня не любила. Но мы надеялись взрастить из нашей симпатии нечто большее.
Каждое утро я видел ее на кухне возле холодильника в одной из моих белых футболок. Она была идеальна: с красивыми, длинными ногами и ангельским лицом. Любой мужчина возжелал бы ее. Так почему же я не желал? Почему не мог запустить руки ей под одежду и прошептать на ухо, насколько она прекрасна? Или как мне нужно немедленно оказаться внутри нее? Почему не мог стать таким мужем, какого она заслуживала?
Я направился к стоянке позади здания, свернул за угол, погруженный в раздумья, и услышал приглушенные голоса. Подняв взгляд, остановился как вкопанный.
Мои глаза сузились при виде пары мальчишек, возившихся с ручкой двери моего BMW.
Какого?..
– Эй! – выкрикнул я, рванув вперед. Они оба вздернули головы вверх. – Проваливайте от моей машины!
– Беги! – крикнул один из парней. Обогнув капот, он пустился наутек. – Давай, Кэт!
Заметив, что второй присел, чтобы поднять с земли инструменты, я ускорился.
– Томас! – окликнул он своего дружка, только тот уже умчался, как и подобает трусу, спасающему собственную задницу.
А вот второму уже поздно было метаться.
Долбаная молодежь совсем распоясалась. Черт, надеюсь, что ему достаточно лет, чтобы провести ночь в тюрьме.
– Иди сюда, мелкий говнюк. – Нагнувшись, я схватил паренька за черную толстовку и рывком поднял на ноги.
Однако мое лицо моментально вытянулось.
Это был не парень.
Вовсе не парень.
А молодая девушка.
Она тяжело дышала; в ее шоколадных глазах пылали страх и воинственность. Я держал девчонку за шиворот, глядя на самый теплый оттенок карего, какой только видел, и разрумянившиеся щеки, блестевшие из-за выступившей испарины.
У меня пересохло во рту.
Длинные каштановые волосы незнакомки были убраны под воротник, но легкий ветер задувал выбившиеся пряди прямо ей в лицо. Я крепче сжал ткань толстовки.
– Отпусти меня, козел! – крикнула она, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки.
Ощутив приятный трепет в груди, я прищурился.
Девушка извернулась, вскинула свои жалкие кулачки, едва меня не рассмешив.
Я дернул ее вверх.
– Сколько тебе лет? Разве родители не научили тебя, что чужое брать нельзя?
– Слушай, извини, ладно? – закричала она. Слезы подступили к ее глазам вопреки напускной смелости. – Обещаю, мы больше такого не сделаем. Нам просто нужны деньги.
– Расскажешь это копам, – огрызнулся я, хотя полицию вызывать не собирался.
Девчонка испуганно огляделась по сторонам, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать.
– Сколько тебе лет? – снова требовательно спросил я. За нее отвечали родители?
Ее яростный взгляд переметнулся на меня, но она захлопнула рот.
Я опять крикнул ей в лицо:
– Сколько?
Не успел я опомниться, как девушка заехала мне кулаком в щеку, и отшатнулся, расслабив пальцы.
Черт!
Прижав ладонь к лицу, попытался открыть саднящий от боли глаз, однако разглядел лишь ее ноги и задницу, когда она сорвалась с места в ночь.
Я сощурился, потирая ноющую кожу; сглотнул кровь, сочившуюся из пореза на внутренней поверхности щеки, полученного во время удара.
Придя в себя, двинулся к машине. Вдруг мой взгляд зацепился за вещицу, валявшуюся на земле. Я нагнулся и поднял бумажник из искусственной красной кожи, с отсеком для монет. Он наверняка принадлежал незнакомке. Открыв его, сразу же достал ее водительское удостоверение.
– Кэт, – медленно произнес, разглядывая ясную улыбку и темные глаза девушки.
После чего проверил дату рождения, раз уж она отказалась назвать свой возраст.
Девятнадцать.
Уголки моих губ приподнялись в улыбке.
– Достаточно взрослая, чтобы соображать, – произнес себе под нос.
В документе был указан адрес: Труман-стрит, № 14. Вертя карточку в руке, я задумался о том, как поступить.
Я мог бы добиться их ареста или избавить себя от лишней головной боли, ведь это обычные уличные хулиганы, и выбросить удостоверение в мусорный бак. У меня имелись дела поважнее. Кому они нужны вообще?
Но затем в памяти всплыли глаза девушки, и мне стало ясно, что я хотел сделать. Она пробудила во мне интерес. Ее страх, сбивчивое дыхание, дрожь нижней губы, выдававшая уязвимость, злость и то, как Кэт ударила меня, найдя в себе силы на сопротивление.
Что она собой представляла?
Засунув карточку в карман, я сел в машину и умчался с парковки. Труман-стрит располагалась в противоположном конце города. Я понятия не имел, был ли у девчонки и ее приятеля транспорт или они планировали воспользоваться моим, однако подозревал, что не застану ее дома. Если это настоящий дом, конечно.
Промчавшись по улице, я свернул на Мэйн, срезал через центр. Вскоре мелкие предприятия и пешеходы остались позади. Видимость с наступлением ночи ухудшилась, но я различил перемены. Ухоженные изумрудные газоны сменились пожухшими, с проплешинами, дома – более старыми и маленькими. Пожелтевшая обшивка трейлеров, когда-то белая, была видна в свете крылечных фонарей. Мусор на некоторых лужайках вызывал у меня невольное отвращение.
