Надев белое бикини и захватив полотенце из ванной, спускаюсь обратно, беру рюкзак и свой напиток, после чего выхожу в патио.
Шум водопада, стекающего по камням в бассейн, мгновенно успокаивает. Мои губы растягиваются в улыбке. Окончательно перебравшись в Шелберн-Фоллз из Чикаго, родители решили сделать бассейн. Водопад был одним из основных пунктов в моем списке желаний. Он напоминал мне о семейной поездке в национальный парк Йосемити, когда мне было одиннадцать. Почти все остались в лагере, предпочтя поплавать или порыбачить, а я с Джексом и Лукасом поднялась по «Туманной тропинке» к двум водопадам.
Я до сих пор чувствую на коже прохладные брызги, орошавшие ноги и руки в процессе восхождения. Слышу грохот воды, ощущаю, с каким напором она проносится мимо нас. И запахи…
Хвоя, вода и земля. Будто восход солнца в пещере.
Папа знал, насколько мне понравилась поездка, поэтому установил искусственный водопад, хотя я упоминала о нем только один раз. Он так много делает, пытаясь меня осчастливить. У нас есть квартира в Чикаго, потому что родителям приходится часто туда наведываться, к тому же иметь собственное жилье удобнее, чем жить на чемоданах в отеле. Но с момента перехода в старшую школу я редко там бываю. Большие города – это не мое.
Я делаю глоток газировки, кладу свои вещи на столик, чувствуя тепло вечерних лучей солнца на плечах. Роясь в рюкзаке в поисках айпада, замираю, наткнувшись на конверт, который передал Джаред.
Чуть не забыла о нем. Достаю посылку и вновь ее изучаю. Она адресована мне, однако отправлена на адрес Джареда и Тэйт. Странно: никогда не пользовалась их адресом. Данные отправителя не указаны, есть только марка Торонто. Разглядываю ее с любопытством. У меня нет знакомых в Канаде.
Едва разорвав упаковку, заглядываю внутрь и торопливо вытаскиваю книгу.
Подержанную книгу.
Она в твердой обложке, с потрепанной бумажной суперобложкой, края которой местами разорваны и загибаются. Больше в конверте ничего не обнаруживаю: ни письма, ни визитки.
Озадаченно опускаю его, гадая, кто мог послать мне старую книгу.
Надеясь найти подсказки, пролистываю страницы. Запах состаренной бумаги ударяет в ноздри. Книга в хорошем состоянии, но уголки страниц слегка обветшали, переплет тоже помят.
Закрываю книгу и читаю обложку. «Практически никогда». Имени автора нет. Странно. Проверяя заднюю сторону, знакомлюсь с аннотацией и моментально останавливаюсь, закатив глаза, после чего бросаю ее на стол.
Роман. Мне, конечно, интересно, кто мог ни с того ни с сего прислать книгу, только не хочу зря тратить время. Вместо этого подхожу к краю бассейна, медленно опускаюсь в воду: по щиколотки, до бедер, до талии – отталкиваюсь и ныряю. Прохлада обволакивает тело, кожу головы, умиротворяя меня. Всплываю на поверхность, заглаживаю волосы назад и, вернувшись к бортику, вновь подхватываю конверт.
Торонто.
Паша в Торонто, насколько мне известно. Однако я не так близко с ней общаюсь. К тому же вряд ли сентиментальные девчачьи романы по ее части. А больше я никого в тех краях не знаю…
На самом деле единственный знакомый мне человек, живущий за пределами штата, – это Лукас. Очень сомнительно, что роман отправил он, особенно после столь долгого молчания.
Бросаю конверт, тянусь за айпадом, нажимаю пальцем на строку поиска и наблюдаю за мигающим курсором. Руки дрожат, на мгновение я колеблюсь, но потом начинаю печатать.
Лукас Эван Морроу.
Голубой круг вращается; мое сердце екает в груди, в животе все переворачивается. Не хочу видеть результаты, и в то же время мне хочется, чтобы они скорее появились, дабы покончить с этим.
У меня еще есть время. Я могу отключить айпад, ведь лучше задаваться вопросами, чем знать ответы наверняка, да? Всегда была любопытной, но вдруг мне не понравится то, что найду? Столько времени я продержалась и не гуглила его, живя в счастливом неведении. А если Лукас женился или в серьезных отношениях с кем-то? Либо превратился в сволочь с залысинами и пивным животом? Ему почти тридцать. Какой смысл зацикливаться?..
Вдруг… фотография за фотографией появляется на дисплее, и я ощущаю трепет внутри.
О боже.
Я облизываю губы, все мои вопросы вместе с мыслями улетучиваются из головы.
Вот он.
Изображений море. Лукас на встречах, торжественных открытиях, вечеринках… Некоторые – официальные: он пожимает руки другим бизнесменам и шейхам; на других, судя по всему, даже не подозревает, что его фотографируют. Его голова опущена, брови сосредоточенно нахмурены. Я хорошо помню это выражение.
Лукас прекрасен. Горло сжимается от внезапного желания зарыдать, однако я вовремя спохватываюсь.
Я скучала по нему. Правда, до этого момента не осознавала, насколько сильно. Теперь мне понятно, почему я не искала информацию о Лукасе. Это слишком больно. Я выросла с ним, говорила и видела его регулярно, а он за три года ни разу не написал, не позвонил, не возвращался домой. Лукас забыл о нас, как я и предупреждала.
Нет, не желаю видеть его жизнь, частью которой не являюсь.
Но, глядя в глаза парня – голубые, словно воды Тихого океана спустя десять минут после заката, – понимаю еще кое-что. Пока мое сердце колотится, от сдерживаемых слез жжет в глазах и каждая мышца в груди сжимается при виде красивого лица Лукаса, мне становится ясно, что я не просто скучаю.
Я тоскую по нему.
Его стиль одежды изменился. Почти на каждом фото он в костюмах, выглядит выше и старше. Галстук затянут, челюсти стиснуты, будто Лукас непрерывно готовится к конфронтации.
Куда делся парень с руками в моторном масле, который помогал моим братьям в гараже и научил меня играть в грязи?
– Привет.
Я резко вскидываю голову, услышав позади себя голос. Хоук выходит через кухонные двери. Перевернув планшет, прячу экран.
Он бросает полотенце на шезлонг, подходит к бассейну, стягивая на ходу футболку, и предупреждает:
– Отвернись.
Зная, зачем Хоук об этом просит, я закатываю глаза и отворачиваюсь. Слышится шорох одежды. Несомненно, он снимает свои шорты и обувь, собираясь переодеться в плавки. Хоук – мой племянник, но мы не кровные родственники. Парень пользуется данным фактом, чтобы испытывать границы дозволенного. Между нами никогда ничего не произойдет, однако ему нравится напоминать, что мы можем попробовать, если захотим. Ну… «для практики».
Едва услышав всплеск, я поворачиваюсь и вижу его темный силуэт под водой. Хоук всплывает, откидывает назад волосы – с выбритыми висками и длинными прядями на макушке. Пирсинги в его губе и брови поблескивают на солнце.
– Привет, – говорю я. – Тебя не было в школе сегодня.
– Другими делами занимался.
Он плывет на спине. Я явно не вытяну из него больше информации. Хоук редко прогуливает, только в последнее время это случается все чаще.
