Промчавшись по Хай-стрит, поворачиваю направо, торможу у тротуара перед магазинчиком на углу Саттон и паркую свой велик. Бросив взгляд через деревянные французские двери с облупившейся красной краской, вижу, что все выглядит так же, как вчера. Паутина перекрывает обзор, однако я различаю поломанную стойку старого кафе, сиденья из потрескавшегося винила, пустые пыльные полки, перевернутый стул и разрозненные обломки на полу.
Я сдвигаюсь левее и заглядываю в витрину. Там полки тоже покрыты толстым слоем пыли. Их я бы убрала. Прежде чем войти, потенциальные посетители хотят оценить внутреннее убранство магазина, поэтому… да, полки нужно убрать, тогда будет понятно, что это за место.
Покусывая нижнюю губу, ощущаю порхание бабочек в животе от волнительного предвкушения.
Я бы сделала наружную кирпичную стену кремовой, похожей на сдобное тесто. Двери покрасила бы в бирюзовый – мой любимый цвет. Благодаря этому магазинчик стал бы по-летнему ярким, уютным, радостным, необычным… идеальным для летнего бизнеса.
Еще бы я добавила несколько столиков с зонтиками на улице, включила в меню не только разнообразную выпечку, но и напитки и, возможно, мороженое.
Целый день я бы держала двери открытыми, чтобы вся улица чуяла аромат хлеба и пирожных.
– Эй, – окликает кто-то.
Повернув голову, обнаруживаю подошедшего ко мне парня. Он в джинсах и белой футболке с надписью. Похоже, мой ровесник, однако я никогда не видела его в своей школе.
– Как тебя зовут? – спрашивает парень.
Позади него я замечаю группу ребят, которые переговариваются и смеются.
Я отворачиваюсь обратно к старой пекарне. На табличке «ПРОДАЕТСЯ», висящей на окне, указан телефонный номер. Не хочу показаться грубой, но он не получит от меня личной информации просто потому, что считает себя милым, особенно если я с ним незнакома.
– Ты учишься в Фоллз Хай, верно?
Проигнорировав его, возвращаюсь к своему велосипеду.
Вдруг с моей головы срывают бейсболку. Я резко разворачиваюсь. Парень держит ее, подняв руку вверх, и улыбается.
– Что мне сделать, чтобы ты со мной заговорила? – Он машет бейсболкой.
– Говнюк. Вот, я заговорила. Теперь отдай мне кепку.
Парень лишь смеется.
Я вскидываю руку, пытаясь забрать ее.
– Верни!
С этой бейсболкой я не расставалась четыре года. Если не ношу ее, то она лежит у меня в рюкзаке. Лукас когда-нибудь вернется домой и захочет получить свою вещь обратно. Живот сводит от мысли, что я могу потерять ее.
– Она какая-то старая и потрепанная, – замечает парень, чье имя меня не интересует. – Я мог бы сводить тебя на игру Cubs и купить новую.
Сделав выпад, пытаюсь выхватить бейсболку, однако он уворачивается.
– Ты так и не назвала своего имени, – упрекает незнакомец с такой улыбкой, словно наслаждается этой маленькой игрой.
Я оскаливаюсь, тяжело дыша, шагаю вперед, толкаю парня ладонью в грудь, заставив оступиться, и, воспользовавшись шансом, вырываю кепку из его хватки.
Он сотрясается от смеха и улыбается мне, пока я сжимаю ее в кулаке.
Внезапно его лицо вытягивается, а взгляд сосредотачивается поверх моей головы.
– Чем могу помочь? – спрашивает парень раздраженным тоном.
На меня падает тень. Почувствовав кого-то у себя за спиной, я поворачиваю голову и вижу своего старшего брата Джареда. Он возвышается надо мной, смотря на молодого придурка так, будто с нетерпением ждет от него малейшей оплошности.
– О нет, – произносит кто-то.
К нам направляется один из дружков парня. Обхватив того рукой за шею, он утягивает его назад и говорит:
– Извини, Джаред. Он недавно переехал в город.
Они удаляются прочь; напуганный приятель что-то бормочет новенькому на ухо.
Я вздыхаю и оборачиваюсь к Джареду.
– У меня все было под контролем. Мне порой бывает стыдно из-за тебя.
Он вскидывает бровь.
– Сестра главы «ДжейТи Рэйсинг» ездит на велосипеде – вот чего нужно стыдиться.
Едва слышно зарычав, я снова надеваю бейсболку. Не собираюсь продолжать этот разговор. Джаред, Мэдок и Джекс ждали моего шестнадцатилетия, чтобы купить мне машину, когда я получу права. У них руки горели от желания над ней поработать, модифицировать, или что там еще делают с машинами…
Братья по-прежнему с пеной у рта стараются меня переубедить.
– Тебя домой подвезти? – интересуется Джаред. – Я все равно туда еду.
Я бросаю взгляд на пикап, припаркованный у бордюра: на заднем сиденье – его восьмилетний сын Джеймс и дочка Мэдока Эй-Джей.
– Все в порядке. Сперва загляну в байкерский бар, – говорю невозмутимо, отвернувшись и взобравшись на велосипед, – может, кокаина нюхну, займусь незащищенным сексом.
– Подожди! – окликает он, затем подходит к пикапу, рокочущему на холостом ходу. – Эту посылку по ошибке прислали к нам домой. – Нырнув в открытое пассажирское окно, брат достает желтый пакет, возвращается и кидает его мне.
Поймав посылку, нащупываю что-то твердое внутри, после чего переворачиваю. Она адресована мне, только данных отправителя в левом углу нет.
– Тут не указан обратный адрес. – Я поднимаю пакет, глянув на Джареда. – Не хочешь проверить его на наличие сибирской язвы для начала?
Он закатывает глаза и направляется к водительской двери. Из салона гремит Remedy группы Seether. Но я замечаю намек на улыбку, замаскированный под хмурой гримасой.
– Увидимся вечером, – говорит брат, потом резко переводит взгляд на тротуар, где ошивается кучка парней. – Эй, ты! – Джаред указывает на идиота, который приставал ко мне. – В этом городе есть еще двое таких, как я. Не забывай об этом!
Парень сразу же вытягивается по струнке и отворачивается, делая вид, словно обращаются не к нему. Тихо засмеявшись, я убираю посылку в рюкзак.
Я порой ненавижу чрезмерную опеку братьев, а иногда люблю.
* * *
Вернувшись домой, оставляю велосипед в гараже и иду прямиком на кухню.
Папа, вероятно, все еще в Чикаго. Мама теперь тоже в любое время дня и ночи чем-то занята. Так как Мэдок баллотируется в мэры, она назначила себя координатором его мероприятий и постоянно проводит встречи с поставщиками, музыкантами, подбирает площадки…
Мне особенно нравится, когда дома нет ни души. Не ощущая давления, я хоть ненадолго расслабляюсь.
Бросив рюкзак на кухонную стойку, достаю из холодильника баночку Fresca
[14], затем бегу вверх по лестнице в свою комнату. Хочется окунуться в бассейн, пока никто не пришел и не отвлек меня.
