Даже она в четырнадцать лет понимала, что счастье не имеет ничего общего с тем, где ты живешь, кого любишь, что делаешь со своей жизнью. Это все наши выдумки.
И, как ни старайся, от себя не убежишь, не так ли?
Радость переполняет мою грудь, и во мне вдруг просыпается любопытство, чем она сейчас занимается, чем они все заняты. Мэдок с его постоянными барбекю, пикниками и вечеринками у бассейна, который всех веселит и влюбляет в себя против воли. Джаред, рокот машины которого разносится по всей улице, и Тэйт, любительница играть под дождем, даже повзрослев. Фэллон с ее острым языком, всегда убеждавшая наших партнеров работать так, как было нужно ей. Джульетта с ее сексуальным, вольным духом. И Джекс, который одним глазом следит за происходящим вокруг, а вторым не выпускает из виду свою жену.
Интересно, какими выросли их дети. Они уже получили права и наверняка сеют хаос, нарушают правила.
Куинн чертовски меня раздражала, когда была маленькой, но она всегда стояла бок о бок со мной и в прямом смысле слова заставляла чувствовать себя своим среди тех, кто даже не был моей настоящей семьей.
Зачем я уехал из дома? Почему-то мне трудно вспомнить причины, ведь сейчас такое ощущение, словно вещи, от которых я отказался, гораздо важнее, чем те, от которых сбежал.
– Сэр.
Мои веки дрожат. Вздохнув, я возвращаюсь к нашему разговору.
– Извини. Ничего. Не обращай внимания, – говорю быстро, отмахнувшись от нее. – Спасибо, Тахра.
– Доброй ночи, сэр.
Я не успеваю отвернуться, как она останавливается и задает еще один вопрос:
– Позвольте спросить… Если вы так тоскуете по дому, почему просто не съездите туда?
Опустив глаза, я молчу. Не уверен, как на это ответить, но вопрос хороший.
Могу ли я вернуться домой? Разумеется. В любое время, когда захочу. Так почему же сопротивляюсь?
Я тяжело вздыхаю, ощущая, как долгожданное тепло внезапно обволакивает мои холодные пальцы.
– Когда-нибудь, – шепчу я.
