– Отец парнишки – Курт Ромберг, – продолжает офицер Барри, обращаясь к Мэдоку, – поэтому он не выдвинет обвинений из уважения к тебе, однако ждет, что вы возместите ущерб, причиненный машине его сына. То же касается остальных разрушений, которые спровоцировали ваши ребята, в общей сложности штук на сорок.
Последнюю фразу он адресует всем родителям. Мэдок сжимает переносицу большим и указательным пальцами, в то время как Джаред запускает руки в волосы.
– Господи, – тихо рычит кто-то.
Сорок тысяч долларов. Черт. Барри только что спустил нас с небес на землю, и все прикусили языки.
– А я из уважения к вам не лишу их водительских удостоверений. Только, если это повторится, они будут ездить на автобусе до конца жизни.
Мэдок сокрушенно кивает.
– Конечно. Теперь мы можем их увидеть?
– Они в кабинете. Я их приведу.
– Нет, – возражает Мэдок, – пусть остаются там. Сначала нам нужно поговорить с ними.
– Сейчас? – спрашивает Фэллон.
Но он пропускает ее вопрос мимо ушей. Всемером мы идем следом за Барри вглубь участка, оставив Эй-Джей и маленького Джеймса с другим полицейским. Едва он открывает дверь комнаты для допросов, как нас встречают крики и скрежет мебели по полу. Я вижу только, как коп и Мэдок врываются в кабинет и оттаскивают Хантера от брата, которого он прижал к стене. У Кейда изо рта вытекает струйка крови.
– О боже, – выдыхает Джульетта.
Быстро потеснив меня, она бросается к Хоуку. Тот стоит согнувшись, уперев руки в колени и тяжело дыша, как будто пытался разнять дерущихся.
Мы все торопливо заходим внутрь. Я закрываю за собой дверь. Тэйт и Джаред подбегают к Дилан, которая стоит у Хоука за спиной с таким видом, словно вот-вот заплачет, а Джекс поднимает опрокинутые стулья.
Часто дыша, Хантер сердито смотрит на Кейда и пытается вырваться из хватки отца.
– Она могла погибнуть! Ты просто жалкий кусок дерьма!
– Ну же, давай, сучонок! – Кейд разводит руками, напрашиваясь на продолжение.
– Хватит! – громогласно кричит Мэдок, крепче обхватив Хантера. – Черт, что с вами такое?
Не унимаясь, Кейд подходит ближе, однако Джаред преграждает ему путь и, пристально смотря на племянника, оттесняет обратно. Кейд играет желваками, глядя на своего дядю, но в итоге опускает глаза и останавливается.
Практически все присутствующие дышат так, будто пробежали марафон, затем постепенно начинают успокаиваться.
Хантер прекращает сопротивляться, в то время как Хоук с измотанным видом прислоняется к стене.
Отпустив Хантера, Мэдок становится между сыновьями и переводит взгляд с одного на другого.
– Какого черта? Вы оба в курсе, что мэр – это избирательная должность, верно?
Расслышав усмешку полицейского, я понимаю, что у меня даже мысли такой не мелькнуло. Сегодняшнее происшествие может навредить кампании Мэдока. Карьера не важнее семьи, и все же это негативно скажется на его имидже, если он не в состоянии приструнить собственных детей.
– Думаю, нам лучше забрать их домой, – говорит Тэйт. Дилан стоит, уткнувшись лицом ей в шею. – Уже поздно.
– Да, давайте разберемся с этим завтра, – добавляет Фэллон.
В ответ Мэдок качает головой.
– Нет, все сюда. – Он указывает пальцем на место перед столом. – Живо!
Я подскакиваю от неожиданности, заметив пульсирующую вену на его виске и раскрасневшееся лицо. Мэдока редко можно увидеть злым. Порой он теряет терпение в гараже или кричит на Джареда и Джекса, но не до такой степени.
Хоук, Кейд и Дилан обходят стол и выстраиваются перед моим братом. Хантер остается позади них. Все молчат.
Офицер выходит из помещения, бесшумно закрыв дверь.
Мэдок смотрит на детей, качая головой.
– Знаете что? В жизни вы ничем не обделены, – говорит он. – Мы давали вам все самое лучшее. Любящие, участливые, полноценные семьи, путешествия, телефоны, айпады, одежду, машины… Вас избаловали!
Глянув на остальных своих братьев и их жен, я обнаруживаю, что они все слушают. Никто не возражает против взбучки, которую устроил их детям Мэдок.
– И мы знали, что рано или поздно нечто подобное случится, но по какой-то причине все равно не могли отказать вам в чем-либо. Нам казалось немыслимым лишать своих детей того, что доставляет им радость. Просто мы надеялись, что вы научитесь проклятой скромности, думали, будете испытывать благодарность за все, что имеете.
Дилан и Хоук не смотрят на него. Они явно раскаиваются. Кейд же все еще хмурится, а кулаки Хантера сжаты. Оба близнеца рассержены.
Но никто из них не издает ни звука.
– В вашем возрасте мы были ничем не лучше, – продолжает Мэдок, – но знали, что есть вещи, которые невозможно заменить. Не всем в жизни можно разбрасываться. – После этого он смотрит на Фэллон, его голос звучит тише. – Этому учат лишь потери, а вам, дети, они неведомы. Ни одному из вас.
Глубоко вздохнув, мой брат скрещивает руки на груди.
– Я думаю, вам пора получить такой опыт. У вас два пути, – огрызается Мэдок. – Вместе вы слишком разрушительны. Хоук окончит школу через год, поэтому он и Дилан останутся здесь, но мои мальчики могут поменять место учебы…
– Что?! – выкрикивает Хоук.
– Нет, – следом говорит Дилан, выпрямившись и внезапно забеспокоившись.
– Это безумие! – Слышу я Тэйт.
– Или… – вмешивается Мэдок, потому что еще не договорил, – можете принять свое наказание и воспитать в себе чертов характер, если не хотите разлучаться.
– Да, – быстро соглашается моя племянница, – не отсылайте их никуда.
Мэдок не может указывать Джареду и Джексу, как поступить с собственными детьми, однако Дилан и Хоук в любом случае не оказывают друг на друга пагубного влияния. Их необязательно разделять.
Я уверена: несмотря на противоречия Хантера и Кейда, разлучать их отец тоже не хочет, ведь они братья. Но, возможно, он считает, что решит возникшие проблемы, забрав парней из Шелберн-Фоллз, подальше от определенных «отвлекающих факторов».
Теоретически это крайняя мера для родителей. Здесь наш дом, мы все должны быть вместе.
– Вы обязаны возместить ущерб в размере сорока тысяч баксов, что вы собираетесь делать? – интересуется Мэдок.
– Мы все оплатим.
– Ой, они все оплатят, – повторяет Джаред шутливым тоном. – Картой Visa или MasterCard?
– Мы возьмем деньги из наших сбережений на колледж, а потом отработаем долги, – уточняет Дилан.
Мэдок согласно кивает.
– Что еще?
– Комендантский час в десять вечера? – предлагает Кейд.
