Джаред пристально смотрит на уэстонца, сидящего на земле.
– Забирай свою машину и проваливай отсюда, иначе я вызову эвакуатор.
Любопытствующие начинают рассеиваться. Чтобы убедиться, что она не пострадала, я проверяю руки Дилан. Кожа красная, но хотя бы крови нет.
Едва посторонние расходятся, Хантер срывается на брата.
– Что с тобой такое, черт возьми?
Кейд лишь язвительно ухмыляется.
– Ой, может, отрастишь себе пару яиц, а? – Его друзья прыскают от смеха.
Когда взгляд парня опускается к ладоням Хантера, которые лежат на плечах Дилан, он отталкивает его.
– Отпусти ее. Она в порядке.
– Перестань, – наконец вмешиваюсь я.
– Хантер, я в норме, – уверяет моя племянница. – Все хорошо.
– Видишь, – Кейд улыбается брату, – с ней не нужно нянчиться.
Хантер качает головой. У него на лице написано, насколько он зол.
– А ночь только начинается, – подмечает Кейд, оглядев своих приятелей. – Кто-нибудь хочет прокатиться в Уэстон?
Парни улыбаются, их глаза озорно сияют.
Я провожу ладонью по лицу.
Забросив руку Кейду на шею, Хоук вместе с ним смотрит на Дилан:
– Мы плывем под черным флагом, – напоминает он ей, процитировав девиз «Пиратов».
– Да, черт побери, – добавляет один из ребят.
Взгляд Дилан прикован к Кейду. Его вызов очевиден. Уэстонцы заслужили возмездие. Присоединится ли она к ним?
Глядя на нее, Хантер прищуривается.
– Дилан, нет.
Она смотрит на Хантера, после чего переводит взгляд обратно на Кейда, и я улавливаю конфликт в ее глазах. Дилан знает, что правильно, но хочет то, что ей во вред.
– Я в состоянии позаботиться о себе, Хантер. – После этого девушка делает шаг в сторону Кейда, Хоука и их друзей.
Глава 10
– Эй, вы едете домой?
Фэллон, согнувшаяся над открытым багажником, поднимает голову и кивает.
– Да. Приготовим зефир на костре, а дети смогут наловить светлячков, чтобы отвлечься от сегодняшних событий. Вино тоже может понадобиться. – Она смеется. – Хочешь с нами? Мэдок потом отвезет тебя.
– Конечно.
Немногим ранее я отправила эсэмэску родителям, дав им знать, что буду с Мэдоком и остальной компанией и, возможно, останусь у них ночевать.
Помогаю Фэллон погрузить в машину кулер, который ощутимо полегчал после того, как она слила растаявший лед. После чего открываю заднюю дверь, подхватываю свою сумку и бейсболку Лукаса. Покрутив ее в руках, надеваю на голову. Если честно, я могу сколько угодно винить папу за то, что он контролирует меня, но есть другие вещи, не позволяющие мне сдвинуться с мертвой точки. Из-за них я нервничаю перед отъездом в колледж, боясь что-нибудь пропустить дома, чувствую себя слабой и увлекаюсь тем, что, вероятно, не стоит моего внимания.
– Как дела у Лукаса? – прочистив горло, спрашиваю и стараюсь держаться непринужденно. – Часто с ним разговариваешь?
– Только по работе, – отвечает Фэллон, поправив свои очки в черной оправе. – Когда у наших фирм появляются совместные проекты. Он просто… – она умолкает, задумавшись, – обустроил там собственную жизнь, полагаю. Хотя Мэдок с ним общается, не позволяет Лукасу совсем потеряться.
Не сомневаюсь. Мэдоку нравится видеть, как его семья растет, а не уменьшается.
– Интересно, что держит его за границей, – гадаю я, прекрасно понимая, на что действительно намекаю. – Наверное, ему там нравится. Ты не скучаешь по нему?
– Конечно, скучаю, – спешит уверить Фэллон. – Но…
– Но что?
Пристегнув ремень Эй-Джей, она захлопывает дверь машины и пожимает плечами.
– Я уверена, Лукас вернется домой, – заявляет Фэллон. – Все возвращаются. У него была причина уехать. Может, она не совсем нам понятна, только он явно хотел отдалиться, и я уважаю его решение. Лукас знает, где нас найти, когда будет готов вернуться.
– Ну, ему не стоит с полной уверенностью предполагать, что все будут просто его ждать.
Фэллон хмурится, рассматривая меня.
– А кто ждет?
Я опускаю руки, заметив, как мысли завертелись у нее в голове. Вероятно, она думает, что, черт побери, я имею в виду. Да. Кто ждет, Куинн? Больше никто не поставил свою жизнь на паузу ради Лукаса Морроу.
Убрав подушки в багажник, торопливо поднимаю с земли покрывало для пикника.
– Отнесу это Тэйт.
Как можно быстрее удаляюсь от ее пристального взгляда.
Тэйт стоит возле своей машины, усадив спящего сына в детское кресло. Отдаю покрывало, зная, что оно принадлежит ей.
– Спасибо. – Она бросает его на заднее сиденье.
– Собираетесь к Мэдоку или домой?
– Домой, – отвечает Тэйт. – У Джеймса завтра двойная игра, а я пообещала твоему брату обнимашки, раз уж ему придется высидеть два бейсбольных матча за один день.
Она изобразила пальцами кавычки, говоря про «обнимашки». Сообразив, что моя невестка имеет в виду, тихо смеюсь.
– Скажи Джареду, что гонки тоже относятся к спорту, – поправляю я.
Он считает виды спорта вроде бейсбола, баскетбола и футбола скучными. Хоть Джареда и не назовешь атлетом, гонки также требуют навыков и усердного труда. Ему нравится спорт, но только тот, в котором не нужно бегать, стоять или драться с другими парнями за мяч.
Однако мой брат прикладывал максимум усилий, чтобы посещать мероприятия своих детей. Думаю, я еще больше уважаю его за это. Он выделяет время и смотрит игры, вгоняющие его в скуку, потому что по-настоящему любит дочь и сына и хочет поддерживать их любыми возможными способами.
– Джареду несложно заниматься вещами, которые ему не нравятся, ради счастья детей, да? – спрашиваю я. – Наверное, из-за непростых отношений с нашей мамой. Он знал, каким родителем хотел стать и каким точно не хотел.
Тэйт останавливается, задумавшись на мгновение.
– Уверена, это сыграло определенную роль.
Для меня странно, что Джаред видит нашу маму в ином свете. Теперь я лучше понимаю причины, но и без того знала о существовавших между ними разногласиях. Он хорошо к ней относится, они разговаривают, и все же брат первым отстраняется, когда мама его обнимает.
– Он любит ее?
Мне бы Джаред солгал и ответил «да». Тэйт наверняка знает правду.
– Если честно, не могу ответить на этот вопрос, – говорит она. – Джаред многое держит в себе. Они с Кэтрин в своем роде повзрослели вместе, и его детство определенно могло пройти гораздо лучше. Но… – Тэйт делает паузу, подбирая слова, – мне кажется, он также понимает, что все совершают поступки, о которых потом сожалеют. У нее не получится исправить ошибки, допущенные с ним, однако она хотя бы не повторяет их. Кэтрин стала замечательной мамой для тебя, она чудесная бабушка и всегда готова выслушать Джареда, если он решает, что нуждается в ней.
