– Не спорь, – возражает Дилан. – Никто не наябедничает твоему папе. Обещаю.
Когда я поднимаю глаза к двум дронам, зависшим у нас над головами, девушка следует моему примеру.
– О, верно, – ворчит она. – Забыла о них.
Джекс посчитал, что будет здорово использовать дроны для съемок с высоты. Помимо прочего, с их помощью проще следить за происходящим на гонках по бездорожью. Я могла бы избежать камер GoPro, которыми оборудованы машины, однако дроны все равно захватят кадры с пассажирами, и в конечном итоге новость дойдет до моего отца.
– Очистить трек! – из динамиков раздается громогласный голос Зака Хэйгера, одного из менеджеров трека.
Толпа зрителей рассеивается, люди направляются к своим предпочтительным позициям: на трибуны, к собственным машинам, за ограду. Музыка сотрясает воздух, огромные электронные часы начинают отсчет от тридцати, давая гонщикам знак, что они должны рассесться по машинам, когда на табло загорится ноль.
– Итак, мне пора. – С радостной улыбкой Дилан тяжело выдыхает.
Я слегка касаюсь кулаком подбородка девушки, делая вид, словно ударяю ее.
– Тебя ждут, малыш.
Она подталкивает меня своим бедром.
– Оставайся золотым, понибой.
Наш традиционный ритуал прощания с цитатами из «Касабланки» и «Изгоев» всегда вызывает у меня смех.
Дилан садится в свою гоночную машину, навороченный «ниссан сильвия» из коллекции ее отца, а я покидаю трассу и занимаю место за забором из сетки-рабицы.
Как правило, Джаред предпочитает американские маслкары, но он был вынужден расширить свои горизонты, когда стал такой важной шишкой.
Ко мне подходят Мэдок с Фэллон и их дочерью Эй-Джей. Он становится сбоку от меня.
На старте выстроились три машины. Я не узнаю двух других гонщиков. Они выглядят молодо, так что у Дилан есть неплохой шанс на победу. Наверняка у этих парней опыта не больше, чем у нее.
Слышится пронзительный рев двигателей, от которого земля вибрирует под ногами.
– Происходящее хоть чуточку будоражит тебя?
Посмотрев на Мэдока, вижу в его глазах неугасающий проблеск надежды.
– То есть возбуждает?
– Нет! – восклицает он с отвращением. – Я имею в виду, не хочешь ли ты наконец-то обзавестись машиной, чтобы не клянчить родственников подвезти тебя куда-нибудь? Посмотри на них. – Брат взмахом руки указывает на трек. – Они такие горячие. Тебе такую не хочется?
– Не обращай на него внимания, – говорит Фэллон, выглянув из-за мужа. – Он на грани оргазма.
Я смеюсь, держась обеими руками за забор высотой до пояса. Выхлопные газы валят из автомобилей, красный сигнал светофора ярко сияет в теплых сумерках. Внутренности в моем животе начинают переворачиваться. Дилан, наверное, очень волнуется.
– Просто прокатись с ней, – предлагает Мэдок. – Прочувствуй машину.
– Здесь дроны повсюду. Сам понимаешь, что папа узнает.
– Папа мирился с моими гонками, – подмечает мой брат. – Он переживет, если ты поучаствуешь в качестве пассажира.
– Ей неинтересно, Мэдок, – делает ему замечание Фэллон. – Отстань от нее.
Спасибо.
Вдруг Мэдок огрызается:
– Куинн не знает, что из себя представляет. – Из-за его резкого тона с моего лица сползает улыбка. – Он собственноручно спланировал всю ее жизнь с момента рождения. Она не может принять решение, не побежав за советом к папочке.
Мои глаза яростно вспыхивают.
– Мэдок! – громким шепотом возмущается Фэллон.
Резко повернув голову, я сердито смотрю ему в лицо.
– Что ты сейчас сказал?
Брат пожимает плечами с вызовом в искрящихся от улыбки глазах.
– Я сказал, что ты тряпка.
Ну все!
Я несусь обратно на трек, к машине Дилан. Распахнув пассажирскую дверь, оборачиваюсь к Мэдоку и показываю ему средний палец, потому что он – назойливый, настырный кретин, которому нужно научиться держать язык за зубами.
Все окружающие хохочут, включая моего братца. Ощущая, как от злости буквально гудит кожа, запрыгиваю в салон.
Дилан смотрит на меня, вопросительно приподняв брови.
Я тяжело дышу, накидываю на себя V-образный гоночный ремень и защелкиваю передний замок.
– Мне хочется повидать мир, и я еще множество рецептов не опробовала. Не съезжай с дороги и не убей меня в этой штуковине, – предупреждаю ее.
Девушка лишь хмурится.
– Дороги? Там, куда мы направляемся, дороги не нужны.
Ой, без разницы. Я закатываю глаза на ее отсылку к фильму «Назад в будущее».
Хихикнув, Дилан подключает айпод к стереосистеме.
– Боевой плей-лист, – бормочет она себе под нос, нажимая на тачскрин. – Пятый трек.
На дисплее появляется название Through Fire Stronger. Пока звучат первые ноты, водительская дверь открывается. Джаред наклоняется и протягивает дочери какой-то кулон, что-то вроде амулета на ленточке.
Улыбнувшись, моя племянница медленно забирает его, словно в состоянии шока.
– Спасибо, – едва слышно произносит она.
Джаред кивает, послав ей полуулыбку, затем проверяет, надежно ли закреплены наши ремни. Быстро поцеловав Дилан в лоб, он захлопывает дверь.
– Что это такое? – интересуюсь я, наблюдая, как она вешает талисман на зеркало заднего вида.
– Отпечаток пальца моей мамы. Она сделала эту поделку в детстве. Папа брал его с собой на удачу во время каждой своей гонки.
Подвеска представляет собой овальный кусочек глины, не больше четвертака, с отпечатком маленького пальца в середине. Чем-то похоже на окаменелость. Она держится на потрепанной светло-зеленой ленте, явно очень старой.
Снаружи голос распорядителя гремит из динамиков. Я напрягаюсь, услышав нарастающий шум толпы.
Пора.
Дилан крепко сжимает кожаную обивку руля, сосредоточившись на трассе. Музыка тоже набирает обороты.
Моторы ревут снова и снова. Девушка начинает покачиваться в такт песне, которую ей посоветовал Хантер; прищурившись, смотрит на дорогу так, будто та – ее сучка.
С усилием сглотнув, я чувствую, как все вибрирует из-за рокота двигателя. Когда бросаю взгляд на машины слева и справа, ничего не могу разглядеть, потому что стекла сильно затонированы. Дерьмо. Живот словно в тисках сдавливает, сердце норовит выскочить из груди.
Гребаный Мэдок.
Красный сигнал сменяется желтым, моторы вновь ревут, от криков закладывает уши, и потом…
Дилан срывается с места. Меня отбрасывает назад, на спинку сиденья.
