– Здорово читать, когда младший брат не мешает тебе этим заниматься, – вздохнула Гертруда. – Не понимаю, почему мама до сих пор не отправила его учиться.
– Не нужно злиться, – пожурил Джордж. – Я тоже младший брат. Самый младший, если быть точным. Я вообще был самым младшим из детей, – сказал он и постучал по носику малышки Глэдис: – А это не так просто, как может показаться, правда?
Глэдис покачала головкой:
– Я младше всех-превсех.
– Совсем как я в свое время. И посмотри-ка – я выжил. И с тобой тоже все будет в порядке.
– А я – средняя, и это ужасно, – пожаловалась Гертруда.
Альва сменила тему:
– Джордж, ваш приезд, конечно, сам по себе прекрасный повод для того, чтобы собраться, но мне сказали, вы хотите сообщить нам какую-то новость? Не терпится ее услышать.
Возможно, эта новость связана с какой-нибудь юной леди. Если это так, то Джордж, скорее всего, кинется с места в карьер, потому что на памяти Альвы он до сих пор ни разу не проявлял своей симпатии к противоположному полу и не позволял сестрам подобрать себе партию. В семье часто шутили, что если он не поторопится, то подрастающие племянники уведут лучших девушек у него из под носа.
Джордж всплеснул руками:
– Мне тоже не терпится ею поделиться. Давайте попросим хозяина дома пригласить всех за стол, пока я не лопнул от нетерпения.
Дети засмеялись, и Гертруда сказала:
– Пойду поищу папу.
Подошла Элис и обратилась к Альве:
– Я любуюсь вашим платьем. Весьма изысканная работа. Вы ведь не сами вышивали? Оно так продавалось?
– Вышивку сделала Мэри.
– Мэри?
– Моя камеристка.
– Это вышила негритянка?
– Она отменно справляется с любой работой – я когда-то говорила вам, если помните.
– И, я полагаю, вас не беспокоит, что думают по этому поводу другие леди. Должна признаться, лично меня это беспокоит. Мне не свойственны ваши… взгляды. Я традиционалистка. Корнель говорит, мне следует быть более терпимой к нашим с вами различиям и к тому, о чем шепчутся в обществе. И я стараюсь изо всех сил.
– Не могу сказать, беспокоит ли это меня, потому что я не знаю, о чем там шепчутся. Может быть, просветите меня?
– Ах, всего лишь о том, что ваше желание иметь в камеристках негритянку свидетельствует об ужасном вкусе, хотя поначалу это и может показаться благородным жестом. Все-таки южане проиграли войну, и рабству был положен конец…
– Ради всего святого, она не рабыня.
– Прошу вас, следите за своей речью.
– В таком случае не провоцируйте меня!
– Вы сами спросили меня, о чем говорят в обществе.
– Мэри – интеллигентная талантливая женщина, которая выполняет свою работу безукоризненно. Вы ведь согласитесь, что мои наряды всегда безупречны? Это не в последнюю очередь ее заслуга.
– Не надо на меня нападать.
– Если бы вы дали отпор тем сплетницам…
– Как вы знаете, я предпочитаю демонстрировать свое мнение исключительно собственным примером.
– Кто бы мог подумать, что мы с вами так в этом похожи? – заявила Альва перед тем, как отойти в сторону. – У меня ко всему точно такой же подход.
Когда все уселись за стол, Корнель принялся за свои традиционные разглагольствования. Бремя власти почти не отразилось на нем – он оставался худым и жилистым, совсем как в свое время его дед. По любому вопросу он высказывался с непоколебимой уверенностью в собственной правоте.
Пока Корнель говорил, Альва представляла себе, что сейчас происходит в «Шерри». Уорд, конечно, сразу заметит ее отсутствие и спросит об этом – или решит, что знает причину, по которой она не пришла. Это его ранит и, возможно, разозлит. Но он не позволит себе дать волю чувствам. Истинный джентльмен, блестящий хозяин, прямо сейчас он наверняка стоит перед собранием своих самых дорогих друзей (тех, кто не побоялся прийти) и произносит свою речь. Даже если он ранен и разозлен, его речь наверняка интереснее слов Корнеля, который выдавал что-то о горном воздухе…
– …чудодейственные свойства которого очевидны. А теперь, чтобы избежать неприятного инцидента с участием лопнувшего от нетерпения человека, о котором меня уже предупредили, я даю слово Джорджу.
Альва до сих пор не сказала Уильяму ни слова. Каким же уверенным он выглядел, восседая между матерью и Консуэло. Разве могло быть иначе? Он пользовался всеми благами, которые приносила железная дорога, но ни за что не отвечал лично. Альва сильно удивилась бы, проведи он в офисе больше десяти часов в месяц. Время, которое у него оставалось, муж тоже посвящал отнюдь не бизнесу – если только не считать бизнесом разведение чистокровных лошадей и организацию скачек. Да, это приносило доход, однако оставалось всего лишь хобби богатого человека, пользу от которого получали такие же богатеи.
Джордж взял слово:
– Как вам известно, мы с мамой были в Ашвилле…
– Кашвилле? – переспросил десятилетний Реджи, воистину неугомонный, как успела ранее заметить Гертруда. – Ну и название…
Корнель вмешался:
– Сын, если ты не хочешь, чтобы тебя попросили выйти из-за стола…
– Извините, папа.
– Так вот, как вы знаете, мы с мамой ездили в горы Северной Каролины, в городок, названный в честь одного из губернаторов штата, мистера Сэмюэля Аша. Мы повстречали там множество прекрасных людей. Очень милое местечко! И вовсе не создает впечатления забытого богом края.
– А как же дикари? – поинтересовался Уильям.
– Там водится форель, это самое дикое, с чем там можно столкнуться.
– Ты хотел сказать, самое вкусное!
Все рассмеялись, и Джордж продолжил:
– Да, форель там отменная. И теперь эта форель моя, поскольку по земле, которую я там купил, проходит река Сваннаноа. Также я нанял чудесного архитектора и собираюсь построить там дом.
– Ты так и не сказал, что именно собираешься построить, – заметил Корнель. – Рыбацкий домик?
– Нет, у меня в планах кое-что более амбициозное. Я обсудил с Фредом Олмстедом, как нам лучше использовать ландшафт в своих интересах, а Ричард Хант разработал планы для меня и…
– Вашей будущей невесты? – с надеждой в голосе закончила Элис.
– Кого?.. – Джордж замотал головой. – Нет, нет, что вы. Вы решили, что я хочу?.. Корнель, я же просил тебя не превращать этот ужин в представление.
– Я только сказал, что ужин будет в твою честь и что у тебя есть новости.
– Расскажите нам больше, – попросила Альва. – Что это будет за дом?
– Вместо того чтобы о нем говорить, я решил, что лучше будет его показать.
