– Скажите, что мы едем в город.
Они отправились в галантерейную лавку, где Альва купила четыре ярда черного тарлатана. Затем попросила извозчика остановиться у склона, поросшего полевыми цветами. Отмахиваясь от пчел, они вместе с Лулу нарезали портновскими ножницами огромные охапки золотарника. Спустя два часа после возвращения комната Альвы напоминала портняжную мастерскую – стол был завален обрезками ткани и ниток, ножницами, иголками и булавками, раскрученные ленты и остатки тарлатана висели на кресле. Пол был усеян листьями и стеблями растений.
В те годы в моду вошло украшать маленькими бутонами прическу или прикреплять несколько цветков к лифу или верху рукава. Альва пошла дальше. Вместе с Лулу они прикрепили к юбке драпировку из тарлатана, затем разложили платье на кровати и старательно украсили его гирляндами крохотных букетиков золотарника.
– Как… эффектно! – воскликнула Консуэло, появившаяся в своем платье из розового муслина. – Сколько цветов…
– Она заставила меня собирать их по холмам, словно рабыню, – пожаловалась Лулу.
– Мы же там были совсем недолго.
– Я работаю в доме.
– Но ты бы не позволила мне делать это самостоятельно!
– Мистер Смит с меня за это шкуру бы спустил.
– Но это же прекрасные холмы, полные ароматных цветов…
– Полные пчел, – пробурчала Лулу. – И вы ходили там без шляпки…
Консуэло взяла Альву за руки и придирчиво осмотрела оценивающим взглядом с головы до ног.
– Прекрасно, – вынесла она свой вердикт. – Я так понимаю, ты снова в игре?
– Я не хочу закончить свою жизнь в трущобах.
– Даже не думай об этом! Думай о хорошем, и все будет хорошо. Теперь, когда Уильям тебя обнаружит, – а он непременно это сделает, если знает, что ищет, – ты должна этим воспользоваться в полной мере, – напутствовала Консуэло. – Мужчине важно почувствовать, что он выиграл награду, которой позавидуют все его друзья. Очаровывай его, Альва. Льсти ему. Понимаешь? Этой наградой должна стать ты.
Подойдя к бальному залу, Альва поняла, что совершила ошибку. Она и забыла, что стены здесь коралловые, а потолки – бледно-розовые. Даже освещение в зале казалось розоватым. Более неудачного выбора сделать она не могла.
Все остальные девушки, конечно же, приняли во внимание цвет интерьера. Зал был полон платьев бежевых, кремовых, палевых, серебряных, жемчужных, серых, полынных, бледно-голубых и зеленых, а также всех оттенков розового. Одна смелая юная леди выбрала наряд глубокого гранатового цвета. Ее платье и каштановые волосы были убраны нитями мелкого жемчуга. Верх совершенства! Альва же стояла у входа как черно-золотое… пирожное.
Зато она определенно не осталась без внимания.
– Мисс Смит! Как… необычно.
– Вот это да! Я уже забыла, когда видела что-то подобное.
– Надеюсь, у ваших партнеров по танцам не будет аллергии на золотарник.
– Довольно осенний стиль, не находите?
– Это траур по уходящему лету?
Стиснув зубы, Альва развернулась, чтобы уйти, и столкнулась с матерью Терезы Фэйр.
– Мисс Смит, дорогая! – проговорила медовым голоском миссис Фэйр, сама элегантность в своем серо-голубом платье, с бриллиантами в ушах и на шее. И на талии. И на запястьях. И на пальцах. – Как оригинально! Столько цветов! И… вы надели юбку с обручами?
Обручей в юбке не было, однако Альве пришлось добавить кринолина, чтобы юбка не провисала – теперь она расплачивалась за это ручейками пота, которые стекали по ягодицам и бедрам в чулки.
Миссис Фэйр прибавила:
– Вы настоящая южная красавица!
– Я в самом деле родом из Мобила в Алабаме. Мой отец – вирджинец. Моя семья жила на Юге за сто лет до Революции
[12].
Альва знала, что Фэйры – ирландские иммигранты и вращаются в высших кругах исключительно благодаря тому, что несколько лет назад мистер Фэйр отправился на запад в поисках лучшей жизни и вместе с двумя соотечественниками обнаружил одно из крупнейших месторождений серебра. До этого миссис Фэйр содержала пансион.
– Весьма оригинально с вашей стороны, принимая во внимание количество джентльменов, прибывших с Юга, – заметила миссис Фэйр.
– С чего бы мне оригинальничать? – парировала Альва, развернулась и направилась обратно ко входу.
В бальный зал она вошла с достоинством знающей себе цену молодой леди.
В некоторой степени ее необычный наряд имел успех – целый час или, возможно, дольше Альва танцевала то с одним южанином, то с другим. Большинство были отмечены печатью благородной нищеты, которую на Юге прощали гораздо охотнее. Их горделивая осанка как бы говорила: «Да, мне приходится носить хлопковые перчатки вместо лайковых, и да, я пытаюсь скрыть потертости на туфлях». Войска северян втоптали их в землю, убивая людей, уничтожая поля, разрушая и сжигая дома. Их рабы убежали, особняки обветшали, на плантациях уже девять лет после поражения Конфедерации никто не работал. Однако их влиятельные фамилии остались неприкосновенными. Знай они, что и у Альвы за душой нет ничего кроме громкого имени, она бы провела этот час, стоя у розовой стены. А Уильям между тем успел потанцевать чуть ли не с каждой из присутствующих девушек.
После вальса питтсбургский угольщик так и не выпустил руку Альвы, продолжая говорить:
– У меня назначена встреча с очень важными людьми из Нью-Йорка. Уголь – это будущее Америки, ее сила. Я хочу сказать, политическая сила. Не все это понимают. А ведь прямо сейчас изобретаются угольные генераторы, сила которых в будущем – я имею в виду, физическая сила… то есть сила электричества, а это один из видов физической силы – позволит снабжать электричеством как индивидуальные, то есть частные, так и коммерческие учреждения…
Альва отчаянно искала взглядом Консуэло в надежде на спасение, как вдруг позади раздался голос:
– Простите, что прерываю вашу беседу…
Альва обернулась – это был Уильям.
Он продолжил:
– Мисс Смит, не уделите ли вы мне несколько минут?
– Конечно! – воскликнула Альва, и тут же спохватилась – не слишком ли стремительно? Возможно, она только что уничтожила на корню тот слабый интерес, который Уильям к ней испытывал. Хотя, может, и нет никакого интереса, и он, как и все прочие, хотел лишь спросить о золотарнике.
Кавалер Альвы был явно раздосадован, хотя недовольства не выказал. Угольщик поклонился и покинул их.
Альва произнесла:
– Мне очень приятно иметь возможность…
Какую возможность? Что бы сказала мисс Фэйр?
– Возможность быть удостоенной вашего внимания. Право, я польщена, – прибавила она.
