Поравнявшись с ними, он заявил:
– Белмонт, только посмотрите на себя – можно подумать, вас приговорили к виселице.
– Оливер и его жена не ладят, – пояснила Альва.
– Да? Значит, слухи верны?
– Все мои родные были против этого брака, – пожаловался им Оливер. – Теперь мой отец, кажется, получает удовольствие, напоминая мне о моей опрометчивости, импульсивности и ненадежности. Он слышал – и, полагаю, не он один… – Оливер кивнул в сторону Уильяма. – …Что во время медового месяца я развлекался с любовницей. На самом же деле я только совершил поездку по Испании без жены и ее свиты. Зато в компании большого количества абсента.
– Сегодня вы, кажется, тоже неплохо утолили жажду, – заметил Уильям и хлопнул Оливера по спине: – Идемте же танцевать! От недуга это не избавит, но вы сможете отвлечься хотя бы на время.
– Танцы – наименьшее, в чем мне хотелось бы сейчас поучаствовать.
Взглянув на Альву, Уильям произнес:
– Как пожелаете. Только прошу вас, не задерживайте мою жену надолго. Нельзя оставлять двор без королевы. – И он покинул их, прыгая через ступеньку, словно озорной мальчишка, которым он, в общем-то, всегда и оставался.
Глядя ему вслед, Оливер сказал:
– Ему везет во всем, не правда ли? – Он повернулся к Альве: – На самом деле любовника завела моя жена. И теперь я узнал, что стану отцом. Вернее, что моя жена ждет ребенка – не следует путать одно с другим.
– Ах, Оливер, мне очень жаль.
– Но ведь я сам и заварил эту кашу – вот, что вы хотели бы сказать, но не скажете, хотя это правда. Я полностью с этим согласен.
Он прижал к губам палец, словно задумавшись – а потом прижал этот же палец к губам Альвы, ужасно ее напугав.
– Не смейте…
– Прошу прощения. Но не за свой жест, а лишь за то, что он вас оскорбил. Будь я хоть чуточку старше, я мог бы оказаться в Гринбрайере тем летом, когда Вандербильт сделал вам предложение. И у меня тоже мог быть шанс это сделать, разве не так? Скажите мне правду?
Альва не могла заставить себя взглянуть на Оливера.
– Я желаю вам только добра, вы знаете это.
– Я знаю.
– Вы справитесь, все изменится, вот увидите. Вы вдвоем можете начать все с чистого листа. – Альва начала спускаться. – Скоро вы с Уильямом куда-нибудь снова поедете. Он возьмет вас в «Часы досуга». У вас впереди вся жизнь. И постарайтесь получить удовольствие от сегодняшнего вечера.
Она оставила его на лестнице. Что еще она могла сделать? Оливер – хороший человек, но он совсем запутался. Он и вправду сам заварил свою кашу. А она свою – здесь, среди буйства музыки и веселья, где наконец произошло невозможное. Нет, Альва просто не могла позволить себе разочароваться даже на минуту.
Глава 6
Мужчина стоит у Альвы за спиной. Она чувствует жар его тела у себя на шее и плечах. Его губы приближаются к ее уху, его дыхание обжигает. Вокруг – принцессы и короли, рыцари и куртизанки, придворные денди и танцоры, переодетые лошадьми. «Альва», – произносит мужчина. Его губы прикасаются к ее уху, и по телу пробегает дрожь, перехватывает дыхание. Он обнимает ее за талию, поворачивает к себе лицом, поднимает ее юбки и толкает свою ладонь между ее бедрами.
– Альва, я хочу…
– Не надо, – говорит она, отталкивая его руку.
Мама изобьет ее, если застанет их за этим занятием. Но господи, какое это было бы чудесное занятие…
– Ваш завтрак готов.
Мэри. Солнечный свет. Это всего лишь сон.
Альва натянула одеяло на голову.
– Мне нехорошо. Зайди попозже.
– Да. Извините. Может, вам нужен порошок от боли? Или послать за доктором? Выпейте хотя бы немного кофе.
Когда же она замолчит?!
– Ладно, – простонала Альва, откидывая одеяло.
Сон уже растаял, она попыталась ухватиться за ускользающие образы, но вскоре поняла, что шансов на успех у нее не больше, чем у маленького Вилли, когда тот ловит мальков в прибое. «В следующий раз получится лучше», – уверяла она Вилли, когда пора было сворачивать сети и ведерки и везти все на тачке домой. Для нее же и мужчины из сна следующего раза, к сожалению, не будет. Да и что может вызвать такой сон? Ровным счетом ничего. Сознание Альвы предало ее во сне. Вероятно, ей стоит вообще перестать спать.
Мэри принесла стопку газет, кофе, тосты и джем – хотя, судя по солнцу, время было уже обеденное.
– Надеюсь, вы простите меня за то, что я читала «Тайм», – сказала Мэри, ставя поднос Альве на колени. – Мне было так интересно, что там написали.
Она развернула газету и показала заголовок:
БОЛЬШОЙ КОСТЮМИРОВАННЫЙ БАЛ МИССИС ВИ-КЕЙ ВАНДЕРБИЛЬТ,
КАЛЕЙДОСКОП ИЗЫСКАННЫХ НАРЯДОВ,
ИЗОБИЛИЕ ЭКЗОТИЧЕСКИХ РАСТЕНИЙ,
А ТАКЖЕ УНИКАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ
– В заголовке написали мое имя! – ахнула Альва.
Ее имя, не Уильяма. Она добилась большего, чем рассчитывала.
– Вам посвятили целых четыре колонки!
– Четыре! Невероятно. – Ну вот, теперь она может отвлечься, а сон пусть уходит туда, откуда пришел. – Найди леди Мандевиль и скажи, что я приглашаю ее к себе. Если она еще спит, разбуди.
Мэри ушла, и, ожидая ее, Альва стала думать об Оливере (капризные мысли, никак от них не отделаться), о его теплой руке на ее плече, о словах, которые он произнес, о том, как он прикоснулся пальцем к своим губам и к ее. Это было так чудесно. И так ужасно.
«Я безупречна».
Но что, если это не так? Ответь Альва взаимностью, какие бы последствия это повлекло?
– Леди Мандевиль нет в спальне, – объявила Мэри. – Я нигде не могу ее найти.
– Не можешь ее найти? Но она ведь не могла просто взять и исчезнуть… Может, она с детьми?
– Нет, мэм. Гувернантка собрала их в классной комнате, они рисуют.
– И маленький Ким тоже?
– Да. Ее милость, должно быть, куда-то уехала.
– Это непостижимо. Неужели вчера вечером кто-то пригласил ее на обед?
– Этого я не знаю.
– А ее камеристка здесь?
– Она говорит, что заснула еще до того, как бал закончился, и ее милость ничего не сообщала ей о своих планах.
– Значит, оделась она самостоятельно.
– Полагаю, что так.
– Что же, мне пока одеваться не хочется. Возвращайся, когда наша леди объявится. И обязательно передай, что я ее жду.
Чтобы скоротать время, Альва с удовольствием взялась за чтение:
«Бал Вандербильтов взбудоражил нью-йоркскую общественность больше, чем любое другое событие последних лет. С того самого момента, как за неделю до Великого поста была объявлена дата бала, он стал главной темой для разговоров в высшем обществе. Бал завладел умами светских львов и львиц, занял их грезы и мысли на целых шесть недель и, пожалуй, в некоторой степени даже помешал строгому соблюдению поста, как того требует церковь. Главные дельцы города думали лишь о том, какой наряд им выбрать: Роберта-дьявола, кардинала Ришелье или Отто-варвара…»
