Альва посмотрела в ярко-голубое небо – огромная редкость для Лондона. Казалось, можно взлететь и утонуть в нем.
Миссис Панкхерст подошла ближе к краю помоста. Толпа затихла.
– Не словом, а делом! – возвестила она.
Женщины взорвались ликованием еще громче прежнего. Они топали ногами и кричали. Чтобы лучше видеть, Альва встала. Слезы навернулись на ее глаза и потекли по щекам. Столько страсти! Столько уверенности! Как они убеждены в своей правоте!
Что, если ей удастся добиться такого же в своей стране? Что, если она сможет вдохновить американских женщин бороться за свои права и победить в этой войне? Оливер гордился бы ею. Она сама будет горда собой!
Конечно, она не Эммелин Панкхерст, но у нее есть собственное оружие – связи, знание политики, а также огромные средства. Однажды ей сказали, что деньгами помочь нельзя – неоднократно Альва чувствовала это и сама. К счастью, она обладает не только деньгами. У нее есть идеи и талант. Амбиции и запал. У нее есть время.
Всю жизнь она так часто старалась что-то изменить. Общество носило ее на руках, когда она действовала в его интересах, затем бичевало, когда она преследовала свои. И все же – разве их интересы не взаимны?
Жизнь – череда контрастов. Света и тьмы. Комедии и трагедии.
Она окинула взглядом толпу и увидела знакомое лицо…
Альва Смит и Консуэло Изнага. Альва Белмонт и Консуэло Монтагю.
Конец. Начало.
От автора
С того момента, когда Альва Смит Вандербильт Белмонт решила использовать свои внушительные средства для поддержки суфражистского движения в Америке, ее было уже не остановить. Она начала объединяться с суфражистскими лидерами, а когда разочаровалась в некоторых из них, основала на Манхэттене собственную организацию – Ассоциацию политического равенства, филиалы которой открылись и в других районах, в том числе в Гарлеме, где Ассоциация стала первым учреждением подобного рода. Альва была одной из немногих суфражисток, которые настойчиво призывали афроамериканок присоединиться к борьбе за право голоса. Несмотря на то, что Мэри Смит Тэйлор – персонаж вымышленный, она передает реальное отношение Альвы к проблемам афроамериканского населения в то время, когда многие граждане (включая суфражисток) в большинстве штатов двигались в направлении официального оформления расовой сегрегации посредством законов Джима Кроу
[61].
Созданная Альвой Ассоциация проводила лекции, главной целью которых было научить женщин принимать решения в пользу себя и своих детей. Под ее началом также находился Отдел гигиены, где женщины могли посещать занятия, на которых освещались вопросы воспроизводства и контрацепции и на которые медики того времени не могли дать им ответы. В Отделе гигиены можно было приобрести все: от косметики до средств для лечения опущения матки – проблемы, с которой часто сталкиваются женщины, забеременевшие и родившие в течение короткого промежутка времени. На базе Брукхолта, своего дома на Лонг-Айленде, Альва организовала занятия по фермерству для женщин, интересующихся сельским хозяйством. Она искала любые способы, чтобы улучшить жизнь представительниц своего пола из рабочего класса.
В годы борьбы за принятие Девятнадцатой поправки
[62] Альва написала сатирическую пьесу «Мелинда и ее сестры» – в 1916 году состоялась ее благотворительная постановка. Вдохновившись примером миссис Панкхерст и ее дочерей, Альва заказала продукцию «Голосов для женщин» и устроила их продажу в Америке, чтобы собрать деньги для поддержки этой организации. Она писала статьи и открытые письма в американские газеты и журналы. Она наняла лоббиста и многократно проводила встречи с членами законодательного собрания, продвигая поправку о правах женщин как на уровне штата Нью-Йорк, так и на государственном уровне. Она приобрела здание в Вашингтоне для Национальной женской партии, которую учредила вместе с Элис Пол и Люси Бернс. Дом Альвы Белмонт, теперь известный как Национальный памятник женскому равенству имени Белмонт и Пол, стал музеем и первым государственным памятником истории женского движения на территории США.
В 1926 году дочь Альвы Консуэло и герцог Мальборо, которые официально развелись еще в 1920 году, решили аннулировать брак. Как пишет Консуэло в своих мемуарах «Блеск и золото», для аннулирования брака необходимо было убедить представителей церкви, что Консуэло вышла замуж против своей воли. Альва с готовностью подтвердила, что силой заставила дочь вступить в этот союз, очень сильно преувеличив свою настойчивость. Слушанье должно было быть закрытым, однако подробности просочились в прессу, имя Альвы в очередной раз попало в заголовки, и в очередной раз ее выставили эгоистичной и жестокой дамой. Мифы о жизни Альвы по большей части основаны на подобных историях. Никто не пытается взглянуть на ситуацию шире, не упоминает, как близки они были с дочерью. А близки они были настолько, что Консуэло частенько снимала дом поближе к тому месту, где жила Альва. Настолько, что построенный в Маналапане (Флорида) дом Консуэло назвала в честь матери «Casa Alva».
Одна из причин, которая побудила меня рассказать историю Альвы (а также историю Зельды Сейр Фицджеральд, героини моего прошлого романа «Z – значит Зельда») – то, что наши представления о женщинах, которые сыграли важную роль в истории, зачастую сводятся к скандальным подробностям их жизни. Сильных женщин – в особенности если они решили проявить себя за пределами домашнего очага – часто показывают вне контекста, изображают совершено однобоко (то же самое произойдет с любым человеком, если его судить по единственному поступку или черте характера) и навешивают на них сексистские ярлыки. Так интеллигентные, амбициозные и прямолинейные женщины оказываются «бесцеремонными», «деспотичными», «резкими», «истеричными», «крикливыми» и так далее. Чаще всего они получают подобные нелестные отзывы от мужчин, но иногда и от женщин.
Альву постоянно награждают такими эпитетами, заявляя, что в своей жизни она преследовала только две цели – богатство и социальный авторитет. Роль Оливера в государственной политике при этом практически не упоминается. Неудивительно, что те, кто писал об Альве, часто не могли объяснить, почему она приложила столько усилий для поддержки движения за женское избирательное право. Если об этом и пытаются рассуждать, то в качестве самой вероятной причины указывают скуку. Что же касается борьбы Альвы Вандербильт за права афроамериканских женщин – насколько я могу судить, об этом вообще никто до сих пор не писал.
Хотелось бы отметить, что, передавая взгляды и речь Альвы, я намеренно использовала слова «девушка» и «юная леди» как синонимы, придерживаясь норм девятнадцатого века. Хотя я – современная феминистка, эта книга является подражанием романам девятнадцатого века, с соответствующими персонажами и стилем повествования. Я считаю, что, в противопоставление современным взглядам на вопросы феминизма, этот выбор говорит сам за себя и позволяет мне избавиться от влияния современного восприятия на работу.
