– Подумай сама, Диана… Если нашей хозяйки нет дома, на то наверняка есть причины. Допустим, они поссорились перед нашим приездом и она хлопнула дверью. Не беспокоить же Лефевра из-за настройки микроволновой печи!
Диана-Перль смирилась и задернула занавески.
– Оправдания… Ты найдешь оправдания всем на земле! И тебя это устраивает, коль скоро ты все еще живешь не на Марсе.
В эту ночь, закончив вторую главу, она не легла к мужу под бочок. Говен перекатился поближе к ней, но, когда он положил руку ей на грудь, она отвернулась и прошептала:
– Не надо. Не сегодня. Перестань.
В постели Диана-Перль не заморачивалась искусством риторики. Эротики тоже, подумал Говен.
Чтобы поскорее уснуть, он пересчитывал ночи, оставшиеся до конца недели, пытаясь понять, почему фармацевтическая компания «Пфайзер» продает таблетки виагры в упаковках по восемь штук.
Утром третьего дня, собираясь ехать в Варенжвиль-сюр-Мер, они встретили Лефевра.
Он ровнял граблями аллею. Под лучами яркого утреннего солнца поблескивали осколки дробленого кремня.
– Все в порядке? – спросил он.
– Когда мы увидим вашу жену?
– Что-то не так? – встревожился Лефевр.
– Нет, но…
– Все прекрасно, – заверил хозяина Говен, увлекая Диану-Перль к их «крайслеру себрингу».
– Моя жена зайдет к вам, как только будет минутка, – бросил им вслед Лефевр, подняв грабли. – Она, верно, ушла сегодня рано.
Говен медленно въезжал в Дудевиль, строго соблюдая ограничение скорости, как вдруг Диана-Перль взвизгнула.
– Остановись!
– Что?
– Стой, говорю!
Минуту спустя они парковались на маленькой стоянке, которую указала Диана-Перль, под золотистой вывеской в виде снопа пшеницы. Она вошла в булочную, попросила два круассана, багет с льняным семенем и, расплачиваясь, заметила как бы невзначай, отчего у Говена мурашки побежали по спине:
– Мы здесь на неделю. Снимаем комнату в «Лисьей норе».
Булочница пару минут восторгалась архитектурой усадьбы, красотами парка, духом старины в доме и симпатичными хозяевами.
– Хм. – Диана-Перль поджала губы с таким видом, будто булочница уже стала ее закадычной подругой, готовой выслушать любые откровения. – Мсье Лефевр немного… как бы это поделикатнее выразиться… бирюк. Что до мадам Лефевр…
– Она прелесть, – поспешила заверить булочница. – Вы не могли не заметить! Кстати, передайте ей привет, она уже неделю не появляется в магазине. Это на нее непохоже, обычно мадам Лефевр каждый день приходит за хлебом. – Женщина отсчитала сдачу и добавила: – Приболела, наверное.
Диана-Перль хотела было ответить, но Говен увлек ее на улицу за ремешок сумочки. Он тащил ее и молился, чтобы она не раскрывала рот, пока они не останутся одни.
– Она не больна! – прошипела Диана-Перль, как только они вышли на стоянку. – Лефевр сказал, что она ушла рано утром.
– Или она очень, очень больна, – пошутил Говен, чиркнув большим пальцем по шее. – Каюк…
– Идиот! Как бы то ни было, Лефевр нам врет, и теперь у нас есть доказательство.
Говен втолкнул жену в «крайслер», не переставая улыбаться.
– Или он ее убил, или она его бросила… Душегуб или рогоносец! По статистике, милая, – это тебе говорит учитель математики на пенсии, – куда более высока вероятность второго варианта.
– Ты меня раздражаешь! – фыркнула она и стукнула мужа по голове багетом.
Когда они вернулись, Лефевр смотрел в гостиной телевизор. Мужские голоса обсуждали невероятное преимущество «Пари Сен-Жермен» в четыре гола. Диана-Перль задержалась в прихожей «Лисьей норы», заметив на вешалке женскую куртку. Длинный пуховик цвета металлик.
Может быть, у мадам Лефевр несколько пальто? – Вашей жены все еще нет? – спросил Говен достаточно громко, чтобы перекричать телевизор. Лефевр взял пульт и нехотя убавил звук.
– Она вернется поздно!
Когда они поднимались по лестнице в свою комнату, Диана-Перль ущипнула мужа и прошептала ему на ухо:
– Не надо было спрашивать. Он поймет, что мы его подозреваем.
Ее так трясло, что она не могла найти ключи. Говен, воспользовавшись случаем, пробежался пальцами по ее спине – то ли приласкал, то ли изобразил паучка.
– Мы стали ненужными свидетелями, милая, он устранит нас сегодня ночью!
Он плотоядно сглотнул и приник к шее жены поцелуем вампира.
Диана-Перль закатила глаза, открыла дверь и поспешила запереть ее, дважды повернув ключ.
– Снова этот запах! Пресвятая дева, что за вонь!
Ночью Диана-Перль не сомкнула глаз.
Так ему и надо, Говену!
Она проглотила два десятка глав, нимало не заботясь, что свет мог мешать мужу. Время от времени она отрывала глаза от книги, смотрела в потолок и прислушивалась, точно мышь к шагам кота. Лампу Диана-Перль погасила около трех часов ночи, а проснулась, как от толчка, в половине шестого и немедленно снова зажгла весь свет в комнате.
Пока Говен протирал глаза, жмурясь и закрываясь ладонью от люстры, моргал – в черепной коробке плясали зеленые молнии, как будто он уснул под лазерными лучами дискотеки, – жена уже вскочила с постели.
Он обнаружил ее стоящей на четвереньках. Диана-Перль возилась под нормандским шкафом.
Наконец она поднялась и торжествующим жестом сунула мужу под нос тряпку:
– Кровь!
Говен молча, еще не совсем проснувшись, смотрел на темные пятна на светлой тряпке.
– Кровь, Говенчик. Уж поверь мне, я ее всегда распознаю.
– Здесь, наверное, не убирались много месяцев, – вздохнул Говен, отворачиваясь.
– Свежая кровь. Меньше недели!
Не имея сил спорить, Говен сел в кровати. Он не мог отрицать, что гнилостный запах в комнате становится все невыносимее и идет, вне всякого сомнения, из нормандского шкафа.
– Хоть раз в жизни, – прошептала Диана-Перль, – открой глаза и посмотри на вещи серьезно. Этот тип убил свою жену и спрятал труп в шкафу. Мы спим рядом с покойницей, милый!
Говен пробормотал что-то невнятное. В шесть утра, в чем мать родила, ослепленный светом – в такой позиции не до обсуждений и даже легендарная риторика не помощница.
– Мы сообщим в полицию, – решила Диана-Перль.
Говен потер виски, взъерошил волосы.
– В полицию? И что мы расскажем? Про твою грязную тряпку? Про запах гнили? Про женщину, которая так рано уходит на работу и так поздно возвращается, что мы ее ни разу не видели? Да нам рассмеются в лицо!
– Тогда открой шкаф!
