В 1997 г., находясь под сильным давлением, Рахмон пришел к согласию с главой Исламского движения Саидом Абдуллой Нури. 1 июля 1997 г. был подписан мирный договор. Рахмон пообещал выделить оппозиции по меньшей мере 30 % парламентских мест, а также несколько важных министерских постов. Это обещание постепенно растворилось в воздухе: сегодня у оппозиции нет ни одного министерского поста, а Партия Возрождения Ислама занимает всего лишь два из 63 парламентских мест. Сегодня члены парламента не оказывают никакого серьезного влияния, и в последние годы все большее число решений кладут на стол президента.
Больше всего во время гражданской войны пострадал Кургантеп, где были убиты тысячи людей и в руинах лежали целые кварталы. В наши дни, насколько видит глаз, здесь нет никаких следов войны, ни единого памятника, везде простираются лишь свежевыкрашенные четырехэтажные советские постройки.
Но тем не менее о войне здесь напоминает все.
– Гражданская война – это самое страшное, что только можно себе представить, – поделился своим мнением карикатурист.
Это был маленький человечек, почти лысый, с аккуратно подстриженными седыми усами. Его глаза, казалось, постоянно смеются. Он часто громко хохотал над собственными шутками или рисунками, которые мне показывал, – а их было огромное количество, несколько сотен. Позади него на стене, посреди дипломов и наград, висели игрушки – лисы, рыцари и принцессы, изготовленные им для своих представлений. Будучи единственным карикатуристом Таджикистана, он к тому же еще и поэт, фотограф, актер, сценограф и кукольных дел мастер.
– Шаржи оказывали большое влияние в советские времена, – сообщил он мне на прекрасном русском языке. – А сейчас я в основном делаю зарисовки обыденных си туаций.
Он нашел карандашный набросок рисунка, изображавший бюрократа, который сидел за столом, крепко вцепившись в большую печать. На голове у него было прорезано длинное отверстие, как в денежной копилке.
– Каждый раз, когда кто-то кладет в него монету, он ставит на документ печать, – говорит со смехом Хайрулло.
Потом вытаскивает еще одну картинку, на которой нарисован Санта-Клаус, которого обыскивают на таджикской границе.
– Он не указал конкретного местопребывания, поэтому пограничники не пускают его в страну. Даже Санта-Клаусу не удается ускользнуть из лап наших усердных бюрократов! – прыснул от смеха автор.
В Советском Союзе Хайрулло считался крупным, уважаемым художником, его регулярно приглашали на конференции, проводимые в различных уголках огромной державы. В августе 1991 г. он был в числе приглашенных на конференцию художников в Москве. Когда он туда приехал, перед его глазами раскрылся новый мир. Таджикский карикатурист стал свидетелей многих событий: массовых демонстраций на Красной площади, танков, пламенных речей Ельцина. Все рейсы в Душанбе были отменены, поэтому билет на самолет домой удалось купить только на 27 августа. На улицах Душанбе тоже начались демонстрации, а две недели спустя, 9 сентября, Таджикистан провозгласил свою независимость.
– Это было словно наводнение. Внезапно Советский Союз ушел в прошлое.
На тот момент Хайрулло был руководителем демократической партии Хатлонской провинции, состоял членом совета в Кургантепе. Но он не сражался, даже когда в феврале 1993 г. Кургантеп превратился в арену боевых действий. На улицах началась дикая стрельба, дети и взрослые в панике бежали, пытаясь скрыться от пуль. Десятки тысяч людей сломя голову мчались прочь из города.
– Как только все успокоилось, мы вернулись, – сказал Хайрулло. – Повсюду лежали трупы. Для жертв войны нужно было построить новое кладбище за пределами города, на старом места уже не хватало.
Позже в том же году Хайрулло, его жена и их пятеро детей снова решили бежать. В течение трех-четырех месяцев они прятались в сарае на афганской границе. От 500 до 1000 человек набилось под крышей конюшни: соседи, друзья, родственники. Женщины и мужчины спали отдельно; чтобы не замерзнуть, все лежали, тесно прижавшись друг к дружке. К счастью, в конце года выпал снег: в начале февраля появились первые снежинки. Они бежали все дальше. Его жена и дети укрылись неподалеку в безопасном месте, но Хайрулло, чье имя было известно всем, пришлось двигаться дальше. Перед своим бегством из Душанбе они продали машину. Вырученные деньги им очень пригодились: на первом же контрольно-пропускном пункте, где появился Хайрулло, всех, кто не мог позволить себе откупиться, просто расстреляли. Одним из ценных приобретений Хайрулло стала справка, которая давала ему возможность свободно проходить через зону военных действий.
Целый год он жил под прикрытием в одном из туркменских колхозов, после чего отправился на Украину, где несколько месяцев провел у друга. Затем поселился в маленьком городке в России, где у него были родственники, и пробыл там на протяжении всего 1995 года. Чтобы выжить, он торговал на местном рынке бананами. Однажды покупатель, заметив, как он, когда ему нечем заняться, садится рисовать, подошел к нему и попросил нарисовать Христа. Хайрулло сделал зарисовку, и когда тот ее увидел, тут же расплакался: «Вы посмотрите, какой талантливый человек, художник, сидит здесь и продает бананы! Если бы вы были родом отсюда, то давно бы уже ездили на „лэндкрузере“!»
Этот человек купил рисунок, заплатив за него такую сумму, за которую ему пришлось бы две недели торговать бананами.
– И хотя я сейчас работаю на семи-восьми работах и ни на одной из них не торгую бананами, „лэндкрузер“ я позволить себе все же не могу, – сказал Хайрулло.
Поднявшись со стула, он достал из ящика книгу в кожаном переплете. Книга была полностью исписана стихотворными строками. Каждая строфа занимала по две строки, и каждое стихотворение было тщательно проиллюстрировано. Один из рисунков изображал человека, который сидел на земле, опустив голову между колен. У него не было ни глаз, ни рта. На другом рисунке был лев, затерявшийся в пламени лесного пожара: «Гигант, который сражался и умер». Все стихи были написаны во времена российской ссылки.
Я попросила его почитать что-нибудь из собственных стихов, но он категорически замотал головой:
– Для меня это уже закрытая глава.
После окончания войны Хайрулло вернулся к своей семье в Кургантеп. Два года ушло на ремонт квартиры, разрушенной в результате пожара во время уличных боев. Прошло немного времени, он получил работу в театре и постепенно стал налаживать свою жизнь. Его стихи положены на музыку, он теперь делает статуи на заказ и даже получил роль в фильме.
– После моей смерти город потеряет не одного человека, а сразу нескольких! – говорит с улыбкой Хайрулло. А затем снова становится серьезным. – Я им был нужен, поэтому они оставили меня в покое, но до сих пор я не получил ни почетного звания, ни медали, несмотря на то что я рисую вот уже 30 лет. Не сомневаюсь даже, что мое имя находится в черном списке.
Всего лишь двум из многих тысяч карикатур, написанных Хайрулло в советские времена, удалось пережить войну. На одной из них, которая называется «Эволюция человека», изображен мужчина со множеством медалей. По мере того как их становится все больше, выражение его лица приобретает все более злое выражение.
