– О как. Это все?
– Нет. Самое главное – удар по identity. Царь-химера как бы создавала кривое зеркало, где американец видел на своем месте зависимое, запуганное и предельно озабоченное личным выживанием существо, от которого на каждом шагу требуется демонстрация верных политических взглядов и казенного патриотизма. Таким же примерно был советский человек семидесятых. Поэтому конечная линия развертывания химеры была обозначена так: современная Америка – это тоталитарный совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС, сексуальной репрессией на месте сексуальной репрессии и зарей социализма на месте зари социализма…
– Что, – иронично спрашивает Голгофский, – и никакой разницы господин Изюмин не видел?
– Видел, – отвечает В.С. – Разница, говорил он, в том, что в совок семьдесят девятого года можно было привезти джинсы из Америки, а сегодняшняя Америка – это такой совок, в который джинсы уже никто не привезет. Из того совка можно было уехать, а из этого некуда. И «Голоса Америки» в нем тоже нет и не будет. Только три чуть разных «Правды» и один многоликий бессмертный Брежнев, который яростно борется сам с собой за право отсосать у Биб… Нет, ну это уже конспирология. Но вы только представьте себе – двуполый самооплодотворяющийся Брежнев, который никогда не умрет.
– Мрачновато, – говорит Голгофский. – Но сравнение с Советским Союзом звучит натянуто. Похоже, генерал Изюмин просто ненавидел прогресс.
– Да нет же, – отвечает В.С. – Как вы не понимаете? Дело не в идеалах, которые провозглашает американская культурная революция. Дело в том, что все эти идеалы – просто намалеванные на кумаче дацзыбао над строящейся зверофермой. Американцы этого не видят, потому что никогда в таком месте еще не жили. А нам это очевидно, потому что это наш национальный архитектурный стиль.
Голгофский кивает. Информатор продолжает:
– Формируемое царь-химерой тройное неверие – в политику, в медиа и в будущее – должно было полностью сокрушить американскую душу. А затем следовало дождаться очередной большой рецессии, чтобы материальный кризис наложился на духовный. Тогда, говорил Изюмин, в Америке начнутся войны клоунов…
– Простите? Может быть, клонов?
– Нет, именно клоунов. Изюмин имел в виду вторую американскую революцию.
– А что это значит? Ее что, будут делать клоуны?
– Нет. Во всяком случае, не только. Изюмин говорил, что американцы называют свою реальность «clown world». Каков приход, таков и бунт. Сначала запылает цветная во всех всех смыслах революция, которая сильно подпалит здание цирка. Затем будет гибридная гражданская война, а потом к власти придет военная хунта, где соберутся нормальные люди. И вот с ними уже можно будет вести диалог. Таков был дьявольский план ГРУ, заложенный в Царь-Химеру.
– Значит, Царь-химера уже развернута?
– Насколько я знаю, да, – отвечает В.С. – Но она не была активирована. Триггер был известен только Изюмину. Он хранился в сейфе в его кабинете. Но после его… Ну, того несчастья, которое с ним произошло, в сейфе ничего не нашли.
– А что представлял собой этот триггер?
– Царь-химера имела стандартный твиттерный запал. То есть ее активировал обычный твит. Надо было примерно шестьсот раз загрузить его в американские ветки – хотя бы в качестве ответа на другие твиты – и в массовом американском сознании началась бы неостановимая цепная реакция прозрения…
– Получается, – хмурится Голгофский, – вы построили бомбу огромной разрушительной силы, а взрыватель от нее куда-то пропал?
– Получается, так, – отвечает В.С.
– А эта Царь-химера может быть активирована случайно? Вдруг кто-нибудь наберет такой же точно твит?
– Это практически исключено. В стратегические твиттерные запалы вставляется защитный код из спецсимволов. Вероятность, что кто-то повторит всю комбинацию вместе со словами, ничтожна…
– У кого этот активатор может быть сейчас?
– Я не знаю, – отвечает В.С. – У Изюмина дома было множество обысков. Ничего не нашли. Может быть, он просто заучил этот твит наизусть…
– И поэтому ваше руководство нейтрализовало Изюмина, – задумчиво повторяет Голгофский.
– Я думаю, что Изюмин сам во всем виноват, – отвечает В.С. – Мог бы тихо жить на пенсии. Но за пару дней до своего… несчастья он разослал всем сотрудникам в личку один мэйл, который очень напугал наше руководство. Сейчас…
В.С. лезет за телефоном – и читает с экрана:
«Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои! Наглые, продажные, насквозь лживые американские медиа уже несколько лет употребляют слово «русский» точно так же, как фашистская пресса употребляла слово «еврей». И это вполне нормально с точки зрения американских левых, содрогающихся при неправильном подборе гендерного местоимения. В ходу ежедневно обновляющиеся версии электорального навета… Из нас с вами ударными темпами делают новых евреев. Вспомним историю. У довоенных евреев было две проблемы. Первая – они долго надеялись, что все обойдется. Вторая – у них не было бомбы. Мы тоже верим, что все обойдется. Скоро бомбы не будет и у нас, потому что ее сделают бесполезной. Сейчас последние минуты, когда мы можем что-то изменить… Мужайтесь/женствуйтесь…»
– Ого, – присвистывает Голгофский. – Звучит серьезно. А что это за электоральный навет, про который он говорит?
– Он утверждал, даже в узком кругу, что мы на самом деле не вмешивались в американские выборы. Делали вообще все, кроме этого, но туда не лезли – потому что от президентских выборов зависит только меню Белого дома. Мы же не идиоты воевать с голограммами. Якобы это активное мероприятие ЦРУ по обработке собственного населения.
– В чем его смысл?
– Ну как в чем. Если вы скажете вменяемому американцу, что в Америке демократия, он скорей всего тихонько засмеется – там все знают, что живут при олигархии. Но если вы сообщите ему же про атаку на американскую демократию, он гневно сожмет кулаки – и некоторое время, возможно, действительно будет верить, что живет при демократии. Что называется, имплицитно. Это наша старая технология рефлексивного контроля – как у вас ее называют, «refleksyvny kontrol». Изюмина больше всего возмущало, что у нас технологии тырят.
– Понятно. Значит, ваше начальство решило, что Изюмин собирается…
– Вероятно, да, – говорит В.С. – Изюмин часто называл Царь-химеру бомбой. Был шанс, что Изюмин попробует ее активировать без санкции руководства.
– Но если разработанное им оружие действительно было непобедимо, почему это вас пугало?
– Знаете, – отвечает В.С., – я все-таки скажу про слух, который ходил по лаборатории в последние дни нашей работы. Он не слишком правдоподобный, но решайте сами. Якобы американцы получили доступ к нашим новейшим ноотехнологиям, усовершенствовали их и разработали химеру ответного удара. Сверхмощный ноосферный пенетратор под названием «MOAS». Его характеристики показались нашим лидерам такими впечатляющими, что… Возможно, с Америкой заключили какой-то тайный договор о ноосферном ненападении. Но доподлинно мне ничего не известно. Вашим лучше это знать.
