– Да, – сказал Андрон, – красиво.
– Делать нечего. Выпил для храбрости, нанял другой «уазик» и поехал назад. Вдруг никто еще не хватился. Ну а если мои документы там нашли, хана, конечно. Добрались до горы. Попросил водилу подождать, поднимаюсь наверх. А там…
– Что, – спросил Иван, – менты?
– Никого. Никого вообще. И ничего. Ни палаток, ни Жореса, ни даже следов, что здесь палатки стояли. Только пятно и зола от костра. В золе топор, в смысле железяка. Рукоятка сгорела. Значит, не приснилось мне. А в кустах, куда я погадить отходил, моя пидораска…
– Кто?
– Тогда барсетку так называли, сумочка маленькая, на руке носить. Висит, милая, на том же месте, а в ней паспорт, права и московские ключи. Я это все для безопасности с собой носил.
– А куда трупы делись? Палатки?
Акинфий Иванович пожал плечами.
– Я решил, что их нашли уже и увезли. Какие-нибудь кунаки, чтобы похоронить до заката. Мало ли, какие здесь порядки. А сумочку мою просто не заметили в кустах – кто же их прочесывать будет. Я тогда, если честно, от страха вообще про это не думал. Живой, и спасибо. Ухожу уже, глаза напоследок поднял на скалу, где рога эти высечены. И тут…
– Что?
– Опять его увидел…
Акинфий Иванович изобразил, как это было: уставился вперед и вверх, открыл рот и выпучил глаза. На его лице нарисовался очень убедительный страх – словно он действительно видел что-то в ночной темноте.
– Такого же светящегося?
– Нет. В этот раз была галлюцинация, короткая, но очень реальная. Будто меня в другое место перенесли. Я увидел каменную статую. Огромную. Наверное, ту самую, что стояла на горе в Карфагене. Раскрашенная, пестрая и вся убранная цветами. Гирляндами прямо. Лицо у бога было розовое, с черной бородой, молодое и веселое. А рога золотые – и сияли на солнце. Даже похоже немного на те лучи, которые я видел. И еще я услышал словно бы шум огромной толпы, и запах каких-то благовоний, густой и сильный… Но больше всего меня поразило небо. Оно было… Другое. Не знаю, как объяснить – вроде и цвет тот же, и облака. Но это было другое небо, древнее. Как будто я видел юность человеческого мира, когда у людей впереди было еще много-много времени и разных нехоженых тропок. Невыразимо. А потом я понял, что бог опять со мной говорит. Сказал он примерно так: «Постигни мое величие и вернись с почтением и страхом. Тогда будешь у моей груди, как прежде Джируз… И продлю твои дни, Иакинф».
– Прямо по-русски?
– Вот не знаю. Не берусь сказать. Но запомнил я по-русски, конечно.
– А дальше что было?
– Дальше я пидораску подхватил – и вниз, к «уазику». Опять для верности на окраине Нальчика вылез, потом на такси. В гостинице мне никаких вопросов не задали, решили, наверное, что загулял. От меня действительно винцом припахивало – я по дороге накатил от нервов. А на следующий день уехал в Москву. Ко мне какие вопросы? Меня там никто не знал, никто и не хватился. Жорес на это и рассчитывал. Экстрасенс приехал, экстрасенс уехал…
– В газетах было про это? В новостях?
Акинфий Иванович отрицательно помотал головой.
– Вот ничего не было. Ни в центральных новостях, ни даже в местных. Я знал, что этот Жорес в Нальчике был большим человеком – а у таких всегда враги есть, тоже немереной крутизны. Вот на кого-то из них, наверное, и подумали. Решили не шуметь – жмуров по-быстрому убрали, и все. Барсетку мою в кустах найти можно было, только если знать точно, где искать. Я с этими людьми удачно разминулся – на час или около. Там постоянно машины проезжали, но я их уже не особо помнил. Меня это не слишком удивило – тогда на Кавказе буча только начиналась, но в воздухе ее уже чувствовали. Все вели себя тихо. И не такие люди пропадали…
– Так вам убийство с рук сошло? – тихо спросил Тимофей.
– Я же объяснил, что никого не убивал, – ответил Акинфий Иванович. – Это бог сделал. Он просто моим телом воспользовался. Жорес меня в жертву предложил, а бог вместо этого его самого забрал. Вместе со всей командой. Джигиты молодые были – видно, подошли.
– Совесть потом не мучила?
– Нет, – ответил Акинфий Иванович. – Чего она мучить будет, если я даже не помнил ничего? У меня ни причины, ни намерения кого-то убивать не было. Я бы с такой оравой и не сладил – что я, мастер боевых искусств? Вины моей тут не было точно.
– А вы на это место вернуться не хотели?
Акинфий Иванович усмехнулся.
– Хотел. Но не получилось. В конце девяностых на Кавказ ездить страшно стало. Смута, война. Я бытом оброс в Москве… Работу нашел по профилю.
– Опять экстрасенсом?
– Нет. В косметической клинике. Большой разницы нет, тоже дебилов разводить на процедуры. Планировал вернуться, а потом думаю – ну хорошо, приеду, и что делать буду? Одному страшновато было на это место идти. Меня другое заинтересовало – где про покойного Жореса хоть какую-нибудь информацию найти? Ведь знал же его кто-то? Но в Москве никаких концов не было. Потом девяностые кончились, и на Кавказе спокойнее стало. В общем, решился и поехал в Нальчик. Остановился в той же гостинице, меня там вспомнили даже. Отправился искать дом Жореса.
– Нашли?
– Найти несложно было. Теперь там маленький санаторий был. Какой-то ведомственный. Назывался «Красный Партизан», что меня жутко насмешило. Ладно в тридцатых годах, но ведь его так уже в наше время назвали. Парафино-нафталановое лечение, минеральные воды и все такое. Нашел русскую старушку на ресепшене и стал ее расспрашивать – что тут было до санатория? Кто жил? А она мне отвечает – тут всегда санаторий. С тридцатых годов прошлого века. Я, говорит, двадцать семь лет тут работаю, а раньше здесь тетка моя работала. Я засмеялся. Говорю – не шутите со мной, я человек, измученный нарзаном… Она тогда ушла куда-то, вернулась с фотоальбомом и давай фотографии показывать. Этот же санаторий после войны. А потом до войны. Улица, отдыхающие… Он до войны назывался «Красный Каторжанин», в «Партизана» его в сорок восьмом году переименовали. И фотографии, главное, настоящие, старые. Так не подделаешь. Всю реальность надо подделывать.
– Может, дом был другой?
– Нет, – ответил Акинфий Иванович. – Дом этот ни с чем не спутаешь. Он в Нальчике всего один такой. Я башенки эти мавританские хорошо запомнил. И улицу тоже. В общем, вернулся я в гостиницу и стал размышлять. Либо галлюцинация у меня была. Либо… Либо что-то тут нечисто. Думал, думал – и понял, как проверить.
– Гора?
– Точно. Если глюк, то и гора эта с двумя рогами тоже глюк. И нет там ни горы, ни рогов, ничего. В общем, нанял «уазик» с шофером на двое суток, взял палатку, еду, дрова, наврал чего-то про обзервирование окрестностей – и поехал на поиски.
– Нашли? – спросил Тимофей.
Акинфий Иванович покосился на него.
– А ты как думаешь?
