Свекровь решила не обращать внимания на очередное хамское замечание невестки, она встала. Аня живо вскочила:
– Мамочка, сиди. Сейчас принесу пюре с котлетами, которые ты для Вити приготовила.
– Проныра, – процедила Зина.
Аня метнулась на кухню.
Монтини перевела беседу в другое русло:
– Если нам не подходит в качестве основного декора на сервизе василек, может, подумаем о розах? Как тебе, Степочка, такая идея?
Я не принадлежу к женщинам, которые заходятся от восторга при одном взгляде на царицу цветов. Мне больше по вкусу васильки, но я поняла, что подруга Белки хочет прекратить беседу о еде, поэтому ответила:
– Они очень красивы, но роз существует много сортов.
Наталья Марковна обрадовалась моим словам:
– Возьму у Петра энциклопедию, пороюсь в ней. Видела махровые, цвета зари!
– Витюша, вот котлетки и пюрешечка, – пропела Аня, ставя перед братом мужа тарелку.
– Жрачка выглядит так, словно ее кто-то уже жевал, – сказала Зинаида, – а потом выплюнул.
– Приятного аппетита, – пропела Анечка, села около Эдуарда и прижалась к нему.
– После выступления Зины мне есть расхотелось, – вздохнул Витя.
– Цель достигнута, – заявила жена, – с твоим пузом нельзя ужинать.
– Витюша стройный, – не выдержала Наталья, – просто он крепкий мужчина. Твой муж никогда не будет выглядеть, как Степа.
– Она анорексичка, – с ходу поставила мне диагноз старшая невестка Натальи, – ходячий скелет.
Я молча ела рыбу. Если человек изо всех сил нарывается на скандал, то лучше не обращать внимания на его старания.
Эдуард подергал носом.
– Мам, чем это воняет?
– Не знаю, милый, пахнет, как обычно, – ответила Наталья, – вкусной едой.
– Дерьмом несет, – уточнила Зинаида, – я тоже чувствую вонь.
Я втянула носом воздух. На сей раз Зина не хамит, пахнет не очень приятно, но не отходами жизнедеятельности человека. По моим ощущениям, в столовую проник «аромат» человека, который давно не менял одежду. Фирма «Бак» регулярно отправляет в приюты для бездомных одеколон, средства для бритья, мыло, шампунь. Один раз с таким грузом поехала я. Вот в помещении, где временно поселились бомжи, стояло точь-в-точь такое амбре, как сейчас в доме Монтини.
– С улицы несет, – поморщился Эдик, – лучше окно закрыть.
– Смотрите, кто пришел, – изумилась Зина и показала рукой в сторону двери, – прямо ждали его с букетом!
Я повернула голову и увидела худого старика в сильно поношенном костюме.
– Мать, – завопил Виктор, – ты дверь в дом опять не заперла, бродяга приперся.
– Убирайся, – подхватила его жена, – фу, какая вонь.
– Дети, тише, – остановила поток возмущения Наталья, – это же Николай. Вы его не узнали?
– Кто? – спросила я.
– Наш садовник, он живет в сторожке. Таково условие завещания Карла: мы обязаны приголубить убогого, – пояснила Монтини. – Коля немой, но прекрасно слышит. Ведь так?
Старик кивнул. Зинаида схватила салфетку и демонстративно закрыла нос.
– Что случилось? – осведомилась Наталья у гостя.
Тот вынул из кармана бумагу и подал ей.
– «Сломался туалет, – прочитала Наталья Марковна. – Можно воспользоваться вашим?»
– Приятного нам аппетита, – заржала Зинаида. – Судя по вонище, он уже обоссался!
Наталья встала.
– Николай, я провожу вас. Туалет мы непременно починим.
– Эй, ты куда его собралась отвести? – прищурился Эдик.
– В санузел на первом этаже, – ответила мать.
– С ума сошла? – возмутился Виктор. – А потом туда я пойду и СПИД подхвачу?
Николай вынул из кармана блокнот, ручку, сделал запись и показал листок Наталье.
– «Я здоров, – произнесла вслух та. – Перед тем как у вас поселиться, я сдал анализы, результат видела хозяйка». Витя, прекрати, как тебе не стыдно!
– Это мужику надо стесняться вонищи, которую он распространяет, – налетела на свекровь Зина. – Нечего грязнулю к нам пускать.
– Туалет гостевой, – напомнила Наталья, – для посторонних. У вас свои есть при спальнях.
– Пусть в лесу срет, – уперлась Зина.
Николай опять нацарапал записку:
– «Сейчас дождь идет и темно», – прочитала Наталья Марковна.
– Ничего, заодно и помоется, – заржал Витя.
– Шмотки простирает, – добавила его жена.
– Можно в сторожке в раковину отлить, – предложил Эдуард, – мы так в институте делали. Там реальная жесть в туалетах творилась.
– Кто-то еще хочет ужинать? – взвизгнула Зина. – Чудесный семейный вечерок получился.
Николай поклонился и ушел.
– Мам, открой все окна, – велел Витя.
Наталья Марковна поспешила к стеклопакетам, в столовую ворвался запах озона и шум дождя. Судя по звуку, на улице лило как из ведра.
Мне стало жалко старика. Недавно к нам в «Бак» забрел похожий человек, хотел купить одеколон после бритья. Он долго считал у кассы деньги, потом положил их в пластмассовую тарелочку. Девушка, которая пробивала чеки, поморщилась, закатила глаза, брезгливо, двумя пальцами, взяла монеты и фыркнула.
– Хорошо не копейками нарыли! Вам лучше на рынке отовариваться. У нас покупатели люди приличные.
Я хотела подойти к служащей, сурово отчитать ее за такое поведение, кассирша обязана уважительно относиться к любому клиенту. Но меня опередила Катя Зайкина, новенькая продавщица. Она кинулась к старику и сказала:
– Дедулечка, идите к прилавку, я сама принесу ваш чек, наберу подарков за покупку.
Старичок двинулся в указанном направлении, Зайкина посмотрела на грубиянку.
– Тебе не стыдно?
– Ни на грамм, – ответила та. – Чего он грязный приперся? Где его дети? Почему разрешили отцу в таком виде ходить?
– Не у всех есть сын или дочь, – сказала Катя.
– Если жил для себя, детей не вырастил, то так ему и надо, – высказалась собеседница, – вот я двоих родила!
– И добрее от этого не стала, – отрезала Зайкина. – Дети могут родителей в старости на три буквы послать, или они умерли, или их не получилось из-за болезни. Стыдно тебе станет через много лет, когда старухой приковыляешь за куском мыла, а фря за прилавком морду скривит: «Уберите вонючку».
Кассиршу я уволила, Зайкину назначила старшей в секции. Однако и сейчас требовалось что-то сделать. Я встала и пошла в прихожую.
Когда я оказалась у вешалки, Николай надевал ботинки, я тронула его за плечо. Старик выпрямился.
