– Ну давай… прочти мне это стихотворение, Сэм.
Сэм. Люблю, когда он так меня называет, но только не сейчас. Я обезоружена.
– Не могу. Я сочинила его секунд за двадцать. Оно никуда не годится.
Он окатывает меня брызгами, но как-то бережно, с осторожностью.
– Извини. Бумажных шариков у меня нет, – шутливо оправдывается он. Пытаюсь закрыться ладонями, но он хватает меня за руки и мягко опускает их под воду, прижимая к моему телу. – Ты видела мои песни. А ведь там были и совершенно никчемные тексты. – Я собираюсь с этим поспорить, но он не дает мне и слова вставить. – Ну же. Прочти мне это стихотворение, Сэм. – Улыбка у него добрая, заразительная, ободряющая, и еще эта его ямочка… какой же он красивый.
И снова «Сэм».
Тихо выдыхаю. Закрываю глаза. Набираю полные легкие воздуха.
Внутренний голос шепчет: «Замолчи!» – но я не слушаю его, хотя раньше всегда ему повиновалась. И тут сознание захватывает новая мысль.
Скажи ему.
– «Я искала совсем не тебя, а себя», – начинаю я. Голос у меня несмелый и тихий. – «Но вот рядом ты, и в тебе я себя обретаю».
Меня накрывает волной паники. Я высказала слишком многое. И могла это предусмотреть. Кэролайн ошибалась, когда говорила, что мне нужно расслабиться.
Будь она проклята, эта болтовня обо всем на свете.
Не успеваю я открыть глаза, как чувствую прикосновение его лба к моему. А в следующий миг его руки скользят по моей спине, а губы нежно прижимаются к моим, словно я только что не сморозила полную чушь. Он целует меня… И его поцелуй такой теплый, ласковый и бесподобный… я раскрываю губы и обнимаю его за шею. Губы у него с мятным привкусом, кожа пахнет хлоркой, и я отвечаю на его поцелуй, вспоминая минуты, когда я представляла Брэндона на месте Эй-Джея, и то, как плохо эти фантазии заканчивались. Скольжу пальцами по его коже. Это реальность. Запускаю пальцы в его мокрые волосы. Это не сон.
Пожалуйста, пусть это будет правдой. А не очередной моей фантазией.
– Ты как? – спрашивает он.
Затем осторожно приподнимает мой подбородок, чтобы я не смогла отвести взгляда.
– Видишь, моя болтовня иногда бывает полезной, – тихо говорит он. – Начну первым. Я счастлив, что поцеловал тебя. Это желание проснулось во мне много недель назад, задолго до того, как ты побывала у меня в гостях, а сейчас я хочу поцеловать тебя снова.
Он покрывает поцелуями мой лоб, щеки, губы, и я отвечаю на его ласки, но он, судя по всему, улавливает мое замешательство, потому что отстраняется и вновь прижимается лбом к моему.
– Это нечестно. Я ведь не знаю, что у тебя на уме. Не надо подбирать правильные слова. Скажи как есть.
Это ошибка. Сама я ему не нравлюсь – ему нравится человек, в которого меня превратила Кэролайн. Он считает меня нормальной девчонкой, которая занимается плаванием и пишет стихи, но я совсем не такая. Меня атакуют навязчивые мысли, я плохо сплю и постоянно считаю до трех. А он сочиняет музыку и не боится показывать свои чувства… Я совсем его не заслуживаю.
– Это все не к добру, – говорю я и закусываю губы, плотно их сжав, чтобы ненароком больше ничего не сказать. Смотрю вниз, на воду, но в ней замечаю его отражение. Он не сводит с меня глаз, ждет моего ответа, безмолвно прося не молчать, закончить свою мысль.
– Сэм. – Он проводит большим пальцем по моей скуле. – Что не к добру?
Мои губы раскрываются и из них вылетают слова, словно сами собой, без моего участия.
– Ты слишком сильно мне нравишься.
Он снова целует меня, уже дольше и жарче.
– И замечательно, – шепчет он. – Потому что это взаимно.
Не пойми что
Мы все никак не можем остановиться.
После половины девятого сюда редко заходят другие пловцы, поэтому мы в бассейне совершенно одни, но на случай, если ситуация изменится, я увожу Эй-Джея подальше от дорожек, к вышке для прыжков, где можно спрятаться от чужих глаз. Бассейн здесь куда глубже, поэтому нам обоим приходится держаться за бортик, чтобы не уйти под воду, и то и дело отвлекаться от поцелуев, чтобы понадежнее уцепиться. Всякий раз, когда это случается, нас разбирает смех, потому что вся ситуация получилась совершенно неожиданной и немного комичной.
Целовался Курт неважно. Постоянно совал язык мне в рот и принимался слишком быстро им вертеть. Кроме него я целовалась с парнями на вечеринках, но все они тогда были пьяными. Поэтому сравнение, наверное, несправедливое, но Эй-Джей даст им фору.
Стараюсь не думать о том, много ли он практиковался в этом искусстве с Девон. Стараюсь не думать о девушках, которых он целовал до нее или даже еще раньше. Пользуясь бейсбольным трюком, которому меня научила Кэролайн, – отбиваю мрачные мысли невидимой битой, чтобы они улетели как можно дальше. И это помогает. Вскоре эти мысли уходят, и мы с Эй-Джеем остаемся наедине с водой и друг с другом – губы к губам, кожа к коже… Мне не хочется, чтобы это заканчивалось. Оказалось, так приятно слететь с тормозов и дать себе волю.
Он замечает лестницу и увлекает меня к ней, а потом усаживает на верхнюю ступеньку. Беру его лицо в свои ладони и обвиваю ногами его торс, чтобы он не утонул, и мы вновь возвращаемся к поцелуям.
Всякий раз, когда кто-нибудь из нас пытается выбраться из воды, другой оставляет на нем поцелуй – Эй-Джей на моей спине, пока я поднимаюсь по лестнице, я – на его шее, пока он карабкается на бортик. Мы снова соскальзываем в воду, и все продолжается вновь. В итоге мы все-таки решаем вылезти и делаем это одновременно.
Возвращаемся к раздевалкам. Я направляюсь к душу.
– А ты пойдешь? – спрашиваю я на ходу. Я уже привыкла мыться рядом с другими членами моей команды, но тут совсем другое дело. Включаю душ и встаю под него, а Эй-Джей заходит в другую кабинку, у стены напротив.
Смываю хлорку с волос и украдкой поглядываю на него. Фигура Эй-Джея не похожа на фигуру пловца – руки и спина совсем не мускулистые, но он не такой тощий, как мне раньше казалось. Тело у него пропорциональное, крепкое и сильное.
Он замечает, что я на него поглядываю, и выключает воду. Следую его примеру. Хватаю полотенце и набрасываю его Эй-Джею на плечи, а потом беру в руки края ткани и притягиваю его к себе, как притягивал меня поближе Брэндон в моей фантазии. Мы снова начинаем целоваться. Потом он закутывает меня в полотенце.
– Встретимся на этом месте, – говорю я и иду в раздевалку.
Переодеваюсь в сухую одежду, привезенную с собой, – лосины для йоги и приталенный свитер. Для человека, который привык одеваться в мешковатые спортивные штаны и старые толстовки, которые я обычно натягиваю после бассейна, это уже огромный прогресс. Роюсь в сумке и нахожу косметичку. Иду к зеркалу с мыслью, что краситься сейчас довольно странно. Эй-Джей уже видел меня без макияжа, причем целый час. Тогда какой смысл?
