– Хорошо, пойду. – Говорю я это негромко, но Сидни все равно слышит мои слова, и этого оказывается более чем достаточно.
– Сэм! – громко восклицает она, и все взгляды тут же устремляются на нас. Внутри у меня все сжимается, пока я роюсь в рюкзаке в поисках желтого блокнота. Нахожу я его не сразу.
Встаю, по-прежнему чувствуя на себе множество взглядов. Мне очень хочется сесть на место, но я заставляю себя подойти к сцене. В комнате так тихо, что я слышу, как сандалии тихо бьют по пяткам. Поднимаюсь на сцену и оборачиваюсь, давая себе время на то, чтобы хорошенько осмотреть комнату. Чувствую, как расслабились плечи.
Я справлюсь.
– Это стихотворение написано здесь, в «Уголке поэта», – говорю я, присаживаясь на стул. Все хлопают и улюлюкают. Блокнот подрагивает у меня в руках.
– Я помешана на цифре три. Знаю, это странно… – ожидаю недоуменных взглядов, но лица моих слушателей ни капельки не меняются.
Что ж. Самое сложное позади. Они теперь знают об одержимости. Читай.
– Стихотворение называется… – Я умолкаю и оглядываю присутствующих, каждого по очереди, и мысленно называю их по именам, чтобы напомнить себе, что теперь здесь нет незнакомцев.
Сидни, Кэролайн, Эй-Джей, Эбигейл, Кэмерон, Джессика.
На то, чтобы вспомнить имя следующей девушки, у меня уходит пара секунд.
Эмили.
Но потом я смотрю на девушку со светлыми кудряшками и впадаю в ступор. Она сегодня выступала первой. Прочла восхитительное стихотворение. Ее имя начинается на «Ч». Она поднимает руку и машет, и я вдруг ловлю себя на том, что не свожу с нее глаз, и тут же ощущаю прилив адреналина. Жар в груди растекается по всему телу, обжигает до самых кончиков ушей.
Черт.
Дыхание снова становится неровным и поверхностным, и я кладу ладонь на живот. Кажется, меня сейчас стошнит. Сосредотачиваюсь на тексте стихотворения, написанного на прошлой неделе, но буквы расплываются и ползут перед глазами. Быстро моргаю и еще раз стараюсь сосредоточиться. Не получается.
Нет, мне не справиться.
Собираюсь извиниться и спрыгнуть со сцены, но тут кто-то опускает ладонь мне на левое плечо. Оборачиваюсь и вижу Кэролайн. Хочу что-то сказать, но во рту все пересохло, словно я съела кусок мела.
– Закрой глаза, – шепчет она. – Ни на кого не смотри. И на блокнот тоже. Закрой глаза и говори. – Я хочу возразить, но она перебивает меня: – Читать тебе ни к чему. Ты знаешь стихотворение назубок. Просто закрой глаза. Ни о чем не думай. Вперед.
Зажмуриваюсь. Делаю глубокий вдох. И начинаю.
– Стихотворение называется «Стены», – говорю я.
Слова на этих стенах
Смешны, прекрасны, вдохновенны.
Все потому,
что они ваши.
Мне страшно думать о словах,
Их говорить и даже слышать.
Что с этим делать —
Я не знаю.
Когда молчу,
Мои слова
Нутро мое язвят и травят,
Покоя не дают.
И вот я здесь,
Даю своим словам свободу,
Чтобы эти стены
стали крепче.
Я не заметила, когда Кэролайн убрала ладонь с моего плеча, но когда открываю глаза, закончив декламировать, она уже сидит в глубине комнаты. Она хлопает и одобрительно восклицает вместе с остальными, и хотя меня по-прежнему бьет дрожь, чувствую я себя совершенно иначе – мной владеет уже не страх, а эйфория.
Челси. Я вспоминаю имя этой девушки, как только вижу ее улыбку.
И тут в меня со всех сторон летят клеящие карандаши, и я со смехом начинаю от них отбиваться. А один ловлю прямо на лету.
Эй-Джей поднимается на сцену и подходит ко мне.
– Поздравляю, – говорит он.
Наклоняюсь поближе к нему.
– Вы же вроде еще должны проголосовать? – шепотом напоминаю я.
Он шутливо пихает меня локтем.
– Мы уже это сделали, – сообщает он, указывая на клеящие карандаши, которыми усыпана вся сцена. А потом кивает на тот, что я успела поймать. – Ну давай. Время скрепить наш союз.
Намазываю клеем заднюю часть листка со стихотворением, слезаю со сцены и прохожу мимо собравшихся в дальнюю часть комнаты. Останавливаюсь неподалеку от Кэролайн, отыскиваю свободное место на стене и оставляю на ней свои слова.
С тобой растаять
Спустя три недели сияю от радости, отпирая после обеда свой шкафчик.
Сегодня я прочла простое стихотворение из шести слов, написанное на ярко-розовом листе из блока бумаги для заметок. На одной стороне листочка было написано: «Что видишь ты…», а на другой: «Совсем не я».
Я переживала, что Поэты сочтут стихотворение из шести слов халтурой, но заставила себя не поддаваться сомнениям, и читала его с гордо поднятой головой, даже ни капельки не вспотев. Когда я закончила, все вскочили и принялись шумно мне аплодировать, как и всегда. Я приклеила стихотворение к стене, согнув листок так, чтобы были видны обе его стороны.
Четыре выступления со сцены. Четыре стихотворения на стене. Я пока не чувствую себя членом «Уголка», но во всяком случае участвую в жизни Поэтов.
Достаю из рюкзака розовый блок для заметок и старательно переписываю то самое стихотворение на новый листок, а потом внимательно изучаю дверцу своего шкафчика в поисках подходящего места для этого стихотворения. Перемещаю несколько изображений, и в итоге три фотографии, которые велела мне распечатать Психо-Сью, частично накладываются на снимки, на которых изображены девчонки из «Восьмерки» и я. Постановление об уровне шума кажется мне лишним, так что я комкаю его и бросаю в рюкзак. Фотографию, на которой я стою на трамплине, я перемещаю поближе к маленькому зеркальцу, а между ними вклеиваю листочек с надписью «Что видишь ты…».
* * *
Когда я выхожу из кампуса, вовсю палит солнце. Уже конец октября, но в этих местах еще стоит бабье лето и температура поднимается почти до тридцати градусов по Цельсию. Открываю дверцу машины, откидываю голову, подставляя лицо солнечным лучам, и зажмуриваюсь. Тепло солнца меня успокаивает. Но вода успокоила бы куда лучше. Мне не терпится вновь нырнуть в бассейн.
Кидаю рюкзак на пассажирское сиденье, поворачиваю ключ зажигания, но прежде чем cдать назад, пробегаюсь по своим плей-листам в поисках музыки, которая лучше всего подойдет под настроение. Останавливаю выбор на плей-листе под названием «Давай же танцевать!»
На парковке практически пусто, поэтому я быстро выезжаю на улицу. Ожидая зеленого сигнала светофора, напеваю себе под нос, а когда он загорается, поворачиваю налево, выезжаю на шоссе и еду через весь город в сторону бассейна. Пересекаю всего один квартал и вновь встаю на светофоре. Прибавляю громкость в колонках. В ожидании зеленого выглядываю в пассажирское окно. И тут у меня перехватывает дыхание.
