– Бэйл, в чем дело? Расскажи, – осторожно попросил я.
– Ни в чем. Забудь. – Она отвернулась и быстрым шагом пошла в сторону своего дома, но я бросился за ней, развернул к себе, схватив за руку, и поцеловал. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я весь огнем горел. Невольно вспомнилась карта Стиви с надписью «Огонь имеет свойство гаснуть». Погаснет он или нет, все равно. Я живу настоящим.
В нос ударил ванильный аромат, что исходил от волос, одежды и кожи Бэйл. Он был такой теплый, такой уютный, что мне просто не хотелось ее отпускать. Вот и еще одно отличие от Леа: она пахнет чем-то остро-сладко-пряным и загадочным, словно, как я уже упоминал ранее, марокканские или индийские масла, а Бэйл пахнет просто домашними тортиками и выпечкой, от нее веет покоем. Плюс ко всему Леа всегда холодна как смерть, а Бэйл теплая, как солнечные лучики. Точнее, нет, тепло Бэйл я хотел бы сравнить с теплом от камина в рождественскую ночь. Все в ней уютно.
– Они играют на жизнь. Я уже говорила это. Они в прямом смысле играют на жизнь. А деньги – всего лишь отсрочка. Они платят, чтобы продлить жизнь хотя бы на неделю. Но рано или поздно им все равно придется убить себя на глазах у победителей. А если этого не сделать, они сами найдут тебя и убьют, где бы ты ни был. А знаю я об этом пабе из-за моего отца. Он покончил с собой, когда проиграл, – на одном дыхании выпалила она, и мои глаза расширились от ужаса.
23
Откровения
Все выходные я провел в компании Бэйл. Мы были неразлучны в прямом смысле этого слова. Гуляли, разговаривали обо всем, ели сладости из ее любимой кондитерской, что прямо за парком, в котором мы частенько зависали. Звучит сопливо-сладко и так по-девчачьи, но мне нравилось. Бэйл замечательная, и проводить с ней время – сплошное удовольствие. У меня появилась возможность узнать ее намного ближе. Но я не мог перестать сравнивать ее с Леа. Мой мозг на автомате делал это каждый раз, когда появлялась возможность. И вот какое удивительное открытие я сделал для себя: Бэйл куда старше и серьезнее Леа, которая, в свою очередь, ведет себя безрассудно и глупо, как ребенок. С Бэйл можно было абсолютно спокойно говорить на любые темы и не натыкаться на споры и язвительные подколки, как это бывало в случае с Леа. Бэйл не рассказывала мне небылицы, сказки и легенды, мы не слушали французскую музыку шестидесятых годов, но зато я чувствовал себя с ней комфортно. И никто не скучал.
Но, к сожалению, не все было так радужно, как виделось. Мысли о проигрыше Леа не давали мне покоя. Было страшно узнать о том, что она и правда убьет себя, ну или же это сделает кто-то другой. Именно поэтому я звонил Нико по несколько раз на день (не особо хотелось разговаривать с ней лично) и просто спрашивал, как дела. Да, я не рассказал ему об этом странном заведении, из которого мы вытащили его возлюбленную, но это ничего не меняло. Леа взяла обещание с каждого из нас хранить тайну. Хотя несколько раз у меня все же возникала мысль сказать. Но что-то останавливало. Совесть? Отнюдь. Страх. Страх показаться беспомощным малолетним стукачом, который взял и доложил обо всех ее проблемах. Главное, что я рассказал Клементу о том, что в пабе «Роза и корона» люди играют исключительно на жизнь, а деньги берут лишь для того, чтобы отсрочить свой последний день. Клем лишь посмеялся надо мной и сказал, что это полный бред и бессмыслица. Естественно, я не рассказал ему о том, что случилось с отцом Бэйл. Это очень личное, и она доверила мне большую тайну.
Короче говоря, время текло слишком странно, тревожно и волнительно. Наконец-то вернулись мои родители. Дом вновь обрел уютное тепло, запах вкусной домашней еды, которую я обычно терпеть не мог, а в гостиной снова заиграл их любимый джаз.
Когда мама узнала, что я в последнее время часто вижусь с Бэйл, то очень этому обрадовалась. Она знала их семью. Конечно же, меня успели замучить фразочками вроде «А как давно вы вместе?», «Целовались-то хоть?», «Ой, ну ладно, не смущайся, все мы взрослые понимающие люди», «Она и правда очень хорошая воспитанная девочка» и так далее. Я сумел отмахнуться тем, что мы еще не встречаемся и просто проводим время вместе, потому что нам интересно друг с другом, после чего меня решили оставить в покое.
В присутствии родителей мне удалось немного успокоиться. Может, и правда с Леа ничего плохого не произойдет? Все-таки там играли взрослые люди, и, может быть, отец Бэйл совершил что-то плохое, о чем она даже не догадывалась, и именно поэтому поплатился жизнью? Если так, то Леа точно в безопасности. Ей не так много лет, чтобы иметь за плечами криминальный опыт, так что, наверное, она просто сыграла на деньги, проиграла и вернула их. Я вовсе не хочу сказать, что этими мыслями успокаивал себя, просто это звучало вполне реалистично.
В среду мы с Клементом встретились в скейт-парке, том самом, где мы познакомились. Он выглядел замученным, впервые у него появились темные круги под глазами. Голос был тихий и слегка охрипший.
– Выглядишь неважно, – не мог не подметить я.
– Это все мать. Опять она начала бухать и скандалить со своим любовником. А мне, как всегда, пришлось разгребать все то дерьмо, что она устроила, – зевнув, ответил Клемент.
– Оу, не знал. Извини, – с неловкостью сказал я.
– Да не бери в голову. Мы всю жизнь так живем. От любовника до любовника, от запоя до запоя. Знаешь, она ведь и не мать вовсе. Мать в нашем доме я, а она дебильная дочь. Я просто слишком устал от всего. И самое ужасное то, что это никогда не закончится. Моя судьба – быть ей нянькой до конца моих дней, – вздохнул Клем и закрыл лицо ладонями, словно говоря: «С меня хватит».
Мне нечего было сказать в ответ. Я и не подозревал, что у моего лучшего друга такие проблемы в семье. Часто бывал у него дома, и мне всегда казалось, что отношения между матерью и сыном вполне теплые и дружеские. Да, она вела себя, как наша ровесница. Даже одевалась как девчонка. Может быть, все потому, что рано стала матерью? Не успела насладиться молодостью, что и вылилось в такое поведение. Правильно моя мама говорит, не нужно спешить и рано становиться родителями. Хотя от этого никто не застрахован. По всей видимости, матушка Клемента была легкомысленной девушкой, которая залетела в семнадцать лет и не успела сделать аборт (может быть, просто побоялась). Да уж, тут и добавить-то нечего. Клементу в таком случае и правда не повезло. Он с рождения терпел ее пьянки-гулянки, курение травки, тусовки и мужиков. Я даже удивлен тому, что из ребенка, которым никто не занимался, вырос мудрый и серьезный молодой человек. Да, Клем тоже мог позволить себе выпить и покурить, но это не доходило до абсурда. Все было в разумных пределах.
– Ты сильно с ней поссорился? – спросил я.
– Я с ней и не ссорился. Да, позволил себе наорать на нее, но она даже не восприняла это всерьез. Она врубила музыку на полную катушку и закрылась в своей комнате, а спустя пятнадцать минут начала гоняться за мной по всему дому и говорить: «Клемент, ну прости меня! Это не моя вина. Поговори со мной, чего ты как маленький!» Идиотизм. Я люблю ее, конечно, но мне нужно отдохнуть, ибо так не может больше продолжаться. Поэтому я уезжаю к Лале, – ответил он и зажег сигарету. Я даже не заметил того, как и в какой момент он достал ее.
