Лоран повернулся на другой бок и обнаружил, что в постели он один. Бросил взгляд на будильник: шесть утра. Доминика просыпалась рано, но никогда не уходила раньше семи и обязательно заглядывала к нему попрощаться. Лоран встал. Она, полностью одетая, стояла возле входной двери.
– Уже уходишь?
– Ухожу.
– Почему ты на меня так смотришь? – удивился Лоран.
– Я оставила тебе записку. На журнальном столике, – холодно ответила Доминика, потуже затягивая пояс пальто.
Лоран!
Раз уж ты так любишь клясться, тебе следует озаботиться здоровьем дочери и финансовым положением твоего магазина. Я сегодня рано поднялась и на минутку прилегла на диван. Вот что я нашла у тебя на ковре. Возможно, нам надо это обсудить. Или не надо. Думай сам. Я не собираюсь делать первый шаг – и в этом тебе клянусь.
Доминика
Внизу записки, на самом виду, лежала шпилька. Собирая вещи в сумку, Лоран оставил ее на ковре.
– Ты, конечно, скажешь, что это шпилька твоей дочери.
– Нет, это не ее шпилька. Подожди, я сейчас все тебе объясню…
Лоран достал из шкафа сумку и положил ее на журнальный столик.
– Час от часу не легче, – пробормотала Доминика, не ожидавшая от Лорана такой прыти. – Она у тебя уже и сумку оставляет! Ну, я слушаю. Даже интересно, чем ты меня повеселишь.
– Я нашел ее на улице.
– Ты что, издеваешься?
Лицо Доминики внезапно утратило всякое выражение. Лорана охватило отвратительное чувство ни в чем не повинного, но подозреваемого в самых страшных преступлениях человека, которому не верит никто, даже собственный адвокат.
– Нет, – пролепетал он, – я не издеваюсь. Вчера утром я нашел ее на улице. На улице Пас-Мюзет, если быть точным.
Доминика медленно покачала головой. Ее взгляд из холодного сделался ледяным.
– На улице? Сумку? И не пустую?
– Ну да! Ее украли. Украли, понимаешь?
– А что, позволь спросить, эта украденная сумка делает у тебя в шкафу?
Лоран открыл было рот, чтобы ответить, но Доминика не дала ему такой возможности.
– И почему ты не поведал мне эту экзотическую историю вчера вечером?
– Ну, потому что…
– Потому что ты не думал, что я найду на ковре ее шпильку! – Она повысила голос.
Лоран растерянно молчал.
– Я еще вчера заметила, что здесь пахнет ее духами, – продолжала Доминика, обводя глазами комнату. – Я сразу догадалась, в чем дело. И ты был вчера сам на себя не похож.
– Да нет же, нет, то есть да, это ее духи, но… Это я и ми пшикнул, – заговорил он, роясь в сумке. – Где же этот флакон? Я сейчас тебе покажу, он где-то здесь… В ваших сумках сам черт ногу сломит, – пробурчал он и тут же громко воскликнул: – Вот он! – и с видом триумфатора нажал на распылитель.
В утреннем воздухе разлился нежный аромат.
– Потрясающая демонстрация, – бесцветным голосом произнесла Доминика. – Передай ей, что мне ее духи не понравились.
Лоран услышал, как хлопнула входная дверь. Он так и стоял посреди гостиной, держа в руке черный флакон «Хабаниты».
Потом, опомнившись, кое-как натянул джинсы и майку, сунул ноги в мокасины и бросился догонять Доминику. Он успел увидеть, как за угол сквера поворачивает такси. Он набрал ее номер, но попал на автоответчик. Лоран не стал оставлять сообщения. Зайдя в бар Жан-Барта, он увидел Жана Мартеля, только что вернувшегося с барахолки. Антиквар расставил на стойке бара несколько табакерок и внимательно изучал их с помощью карманной лупы.
– Это как в детективе, – сказал он. – Находишь улику и тянешь за ниточку…
– И что же тут за улика? – устало спросил Лоран.
– Вот на этой есть полустертый герб, по-моему, графский. Если удастся его опознать, не исключено, что нас ждет сюрприз…
Лоран молча кивнул старику-антиквару, заплатил за кофе и вернулся домой. Сумка стояла на столе. Рядом с ней лежала записка. «Возможно, нам надо это обсудить. Или не надо. Думай сам». Ладно, он позвонит ей днем, попозже. Но какая несправедливость! Ну хорошо, обстоятельства действительно свидетельствовали против него, но почему его лишают права на самозащиту? Впрочем, он ведь попытался оправдаться. Только Доминика ему не поверила.
Он выпил кофе и сел за компьютер. Открыл почту. Опять куча спама. И в первом эшелоне – настойчивое предложение приобрести зонтик для собаки. Вот привязались.
От кого: kloestar@gmail.com
Кому: laurent_letellier@hotmail.com
Тема: встреча со Мной
Привет, мудрый книжник!
Не передумал насчет четверга? Жди меня в кафе «У Франсуа» в 18.00. Кафе с террасой рядом с лицеем, слева, там еще рядом большое дерево и памятник, мы там с тобой обедали месяц назад. Садись за столик на террасе, лицом к улице. Надень черную куртку и белую рубашку. И джинсы темно-синие, которые мы тебе купили в ту субботу. Потом пойдем ужинать. Что ты мне приготовишь? Я бы поела мясного супа. Чмоки.
Х.
Лоран улыбнулся. Можно подумать, ему пишет требовательная любовница. На самом деле письмо было от его пятнадцатилетней дочери. Хлоя – хорошенькая, но с характером, а по мнению матери, «та еще штучка», – на развод родителей реагировала по-своему. «Мне кажется, это разумный шаг, – с высоты своих двенадцати лет объявила она отцу. – Но я не хочу быть в проигрыше». – «В каком смысле? – не понял Лоран. – Что ты имеешь в виду?» – «Я имею в виду, что вы должны давать мне в два раза больше карманных денег». – «Что-что?» – изумился Лоран. «И еще. Раз я буду жить с мамой, то мне нужен кот». На сей раз Лоран не стал переспрашивать. Он просто опустился в велюровое кресло и некоторое время молча рассматривал пигалицу, которая, если верить ученым, появилась на свет в результате соединения его собственных генов с генами Клер. Что-то сместилось в этом мире, подумал он. Попробовал бы он в детстве выступить с такой же нахальной претензией. Или, скажем, его супруга. Подобное и вообразить было нельзя. «В соседнем доме отдают котенка, девочку, беленькую», – пару недель спустя сообщила Хлое мать. «Нет, девочка мне не нужна. Мне нужен кот. Крупный. Породы мейнкун». Клер передала это требование Лорану. Каждую фразу своей речи она начинала со слов: «Твоя дочь…» Теперь Хлоя жила с матерью и мейнкуном – здоровенным котищей, по сравнению с которым все остальные кошки выглядели недомерками. «И как же ты, лапочка, хочешь его назвать?» – спросили Хлою родители. «Путин», – медленно произнесла Хлоя и для усиления произведенного эффекта улыбнулась. «О нет! – воскликнула Клер. – Нельзя называть кота таким именем!» Но ее возражения не были приняты во внимание. Теперь Путин целыми днями сидел в комнате Хлои, выбираясь только к миске с едой или к лотку с наполнителем. Гладить себя он не позволял никому, кроме хозяйки; с высокомерным видом шествуя через гостиную, на глазах несчастной Клер останавливался поточить когти о диванную обивку и исчезал в своих владениях.
